— Ах да! — радостно воскликнул муж. — Пожалуй, я несколько рассеян, верно?
Карен заказала себе бутылку рецины и огляделась. В этом ресторане обычно бывали богатые туристы — американцы, немцы, англичане, утратившие характерные национальные черты в своем свободном плавании вслед за денежными потоками. Одинаково красивые и здоровые, легко и естественно переходящие с языка на язык.
За соседним столиком сидела, например, симпатичная компания — пожалуй, чуть помладше нее, лет пятидесяти, веселые, бодрые и румяные. Трое мужчин и две женщины. Оттуда то и дело доносились взрывы хохота (официант принес очередную бутылку греческого вина), и Карен наверняка почувствовала бы себя там в своей тарелке. Она подумала, что могла бы оставить мужа, терзавшего дрожащей вилкой бледное рыбье тело, прихватить свою рецину и естественно, словно пушинка одуванчика, опуститься на стул рядом с ними, поддержав последние аккорды смеха своим матовым альтом.
Но, разумеется, она этого не сделала. Собрала со скатерти брокколи — капуста, возмущенная неловкостью профессора, в знак протеста покинула тарелку.
— О, боги, — воскликнула она, потеряв терпение, и позвала официанта, чтобы он принес наконец травяной чай. — Помочь тебе?
— Кормить себя я не позволю! — заявил муж, и его вилка с удвоенной силой атаковала рыбу.
Муж частенько раздражал Карен. Этот человек во всем зависел от нее, а вел себя так, словно все было с точностью до наоборот. Она подумала, что мужчины (наиболее ловкие из них), подчиняясь, возможно, некоему инстинкту самосохранения, тянутся к значительно более молодым женщинам, неосознанно, отчаянно, но вовсе не по тем причинам, в каких подозревают их социобиологи. Нет, дело здесь совсем не в стремлении к репродукции, генах, заталкивании своего ДНК в узенькие канальцы материи, по которым течет время. Причина скорее в предчувствии, которое — тщательно замалчиваемое и скрываемое — живет в них от рождения до смерти: что, предоставленные сами себе, в спокойной и малоинтересной компании уходящих лет, они подвергнутся ускоренной атрофии. Словно мужчины спроектированы в расчете на интенсивное использование в течение короткого времени, на увертюру, волнующую гонку, победу и сразу после — исчерпание. Они чувствуют, что на плаву их удерживает возбуждение, а эта жизненная стратегия весьма энергоемка — ресурсы рано или поздно заканчиваются, и тогда приходится жить в кредит.
Они познакомились на вечеринке в доме одного общего знакомого, у которого заканчивался двухгодичный курс лекций в их университете. Пятнадцать лет назад. Профессор принес ей вино, и, когда он протянул Карен бокал, она заметила, что его давно вышедший из моды вязаный жилет рвется по шву и на бедре болтается длинная темная нитка. Карен только приехала, собираясь занять место преподавателя, уходившего на пенсию, в это время она была занята тем, что обставляла недавно снятый дом и приходила в себя после развода, который мог оказаться более болезненным, будь у них с мужем дети. После пятнадцати лет брака супруг ушел к другой женщине. Карен было за сорок — профессор, автор нескольких монографий. Специалист по малоизученным античным культам греческих островов. Религиовед.
Они поженились только через несколько лет после этой встречи. Из-за серьезной болезни первой жены профессору сложно было получить развод. Но даже его дети приняли их с Карен сторону.
Карен часто размышляла о своей жизни и приходила к выводу, что это совершенно очевидно: мужчины нуждаются в женщинах больше, чем женщины в мужчинах. В сущности, думала Карен, женщины вполне могли бы обойтись без мужчин. Они спокойно переносят одиночество, заботятся о своем здоровье, более выносливы, умеют поддерживать дружбу… Карен мысленно перебирала другие характерные черты и вдруг поняла, что описывает женщин как особо полезную породу собак. Она удовлетворенно продолжила: женщины хорошо обучаемы, неагрессивны, любят детей, умеют дружить, привязаны к дому… В них, особенно в молодости, легко пробудить таинственный обезоруживающий инстинкт, который лишь периодически оказывается связан с материнством. На самом деле это нечто большее, охват мира, протаптывание тропок, расстилание дней и ночей, формирование успокаивающих ритуалов. Разбудить этот инстинкт при помощи простых упражнений нетрудно. Потом женщины словно бы слепнут, алгоритм сбивается, и тогда можно с удобством расположиться в их доме, забраться в гнездо, выбросив оттуда все ненужное, а те даже не заметят, что птенец слишком велик, да и вообще чужой.
