— О чем ты думаешь? — спросила Дуари.
Я рассказал.
— Ты, наверное, часто чувствуешь себя одиноким так далеко от своего мира и друзей?
— Наоборот, — убеждал я ее. — У меня есть ты, много друзей на Корве и хорошее положение.
— У тебя будет хорошее положение на небесах, если ты попадешь в руки к Мефису, — улыбнулась Дуари.
— Ох, я забыл… Ты же не знаешь, что произошло в Корве.
— Ты мне не рассказывал. Мы ведь так давно не виделись!
— А когда мы вдвоем — все остальное не имеет значения,так? — попытался сострить я.
— Да, не имеет, но что же все-таки там случилось?
— Видишь ли, Мефис мертв. Страной теперь правит Таман.
Я рассказал ей подробно всю историю о том, как Таман, не имея наследника, назвал меня сыном в благодарность за то, что я спас его дочь, принцессу Нна.
— Так ты теперь принц Корвы? — удивилась она. — В случае смерти Тамана ты будешь вынужден стать королем. Делаешь успехи, землянин.
— Я еще и не так могу, — ответил я.
— А что же ты можешь еще?
Меланхолия Дуари, кажется, прошла. Она шутила и смеялась. Наш самолет летел над просторами Амторского моря к Корве. Время от времени Дуари, уже как опытный пилот, управляла самолетом. Мы часто летели на малой высоте и наблюдали за жизнью дикого моря, изредка приближающейся к поверхности — огромными монстрами глубин, достигавшими иногда размеров океанского лайнера.
Мы наблюдали миллионы мелких созданий, спасающихся от ужасных хищников. Мы видели титанические схватки морских чудовищ — исконную борьбу за выживание, которая, наверное, ведется на всех обитаемых планетах Вселенной — причина всех войн, всех убийств во всем мире — космический sine qua non жизни.
Был полдень. Событие, переменившее нашу жизнь, неумолимо приближалось. Первым намеком на него была неожиданная вспышка света прямо по курсу. Мы заметили ее одновременно.
— Что это? — спросила Дуари.
— Похоже на то, что солнечные лучи пробивают оболочку облаков Амтор, — ответил я. — Молю бога, чтобы этого не произошло.
— Раньше так уже бывало, — сказала Дуари. — Конечно, наш народ ничего не знал тогда о Солнце, о котором ты мне рассказывал. Они считали, что это всеохватывающее пламя, поднимающееся от лавы, по которой плывет Амтор. Когда появлялся просвет в облаках, прорывавшееся пламя уничтожало жизнь на всей освещенной территории.
Я сидел за штурвалом. В тот же миг я резко повернул его и направил самолет на север.
— Бежим отсюда, — сказал я. — Солнце уже прорвалось через одну оболочку — то же может произойти и с другой.
Мы следили за увеличивающимся световым пятном по левому борту. Оно озаряло все небо и океан, но особенно интенсивным было в одной точке. Оно все еще напоминало яркий солнечный свет, к которому так привыкли жители Земли. Затем пятно вдруг взорвалось, выплеснув ослепительное пламя. Произошел разрыв обеих оболочек!
Почти в тот же миг океан начал кипеть. Мы это увидели даже на расстоянии. Начали подниматься огромные облака пара. Температура воздуха резко повысилась. Жара становилась невыносимой.
— Конец, — просто сказала Дуари.
— Не совсем, — ответил я, тогда как самолет изо всех сил пытался унести нас на север. Я не случайно выбрал северное направление. Просвет в облочке находился юго-западнее нас, а ветер дул с запада. Если бы я повернул на восток, жаркий воздух преследовал бы нас. Надежда на спасение была на севере.
— Мы уже прожили жизнь, — сказала Дуари. — Она не может дать большего счастья, чем то, которое мы уже пережили. Мне не страшно умереть. А тебе, Карсон?
— Это как раз то, что я пойму, когда будет слишком поздно, — улыбнулся я, глядя на нее, — потому что пока я жив, я не верю в смерть. По крайней мере, в свою. Особенно с тех пор, как Данус ввел мне в вены сыворотку долголетия и сказал, что мне суждено прожить тысячу лет. Любопытно узнать: прав он был, или нет.
— Как это глупо, — сказала Дуари, — но зато, наверное, успокаивает.
Огромные облака пара заволокли весь горизонт на юго-западе. Они поднимались в небо, затмевая собой солнечный свет. Можно себе представить, что творилось сейчас в море, где гибло все живое. Последствия катастрофы были видны и под нами. Плавающие рептилии, рыбы спешили покинуть место катастрофы — и плыли они на север! Инстинкт, интеллект? Что бы это ни было, это зрелище наполняло меня надеждой.
