Что-что? Мне, наверное, послышалось.
– Работа? – повторяю я, буквально давясь словами. – Шутишь?
– Я не шучу. – Моника выпрямляется. Ее внимание целиком направлено на Айзу. – Про машины я знаю мало, но могла бы приходить после школы и по выходным. Вам даже не нужно мне много платить.
– Нет, – говорю я.
Моника обращает на меня уничтожающий взгляд:
– Я смогу.
Айза осматривает ее с головы до ног, как будто может судить о способностях по одежде.
– Ты вообще когда-нибудь работала с автомобилями?
– Я умею водить, – едва слышно говорит Моника, но мгновенно оживляется. – Но я обещаю, что быстро всему научусь. Мне очень надо. Пожалуйста.
Айза явно раздумывает, я это вижу. Только не это.
– Нельзя ей здесь работать, – выпаливаю я.
Не нужна она мне здесь. Работать с ней было бы сплошной пыткой. Моей она никогда не станет. Долго ли еще я смогу скрывать, что хочу обнимать ее, целовать, прикасаться к ней?
– У Моники тренировки по чирлидингу. Наверное, она от напряжения с ума сошла и теперь думает, что сможет работать в грязной автомастерской. Айза, она чирлидер, а не механик.
Айза отмахивается от меня:
– Не тебе указывать мне, кого можно, а кого нельзя нанимать на работу.
Это единственное место, где я могу скрыться от мыслей о Монике. А с ней здесь… Я указываю на белый кружевной топ:
– Айза, да ты посмотри на нее. Ей бы только кружева и модную одежду, а не машины и грязь. Да на ней написано – дива. Кроме того… – пора бить не в бровь, а в глаз, – У нее есть проблемы со здоровьем.
– Со мной все в порядке, – резко вставляет Моника. – Я не дива. А проблемы со здоровьем мешать не будут. Не слушайте его.
– Зачем тебе это?
Мне необходимо держаться от нее подальше. Айзу явно забавляет происходящее. Ее ухмылка, безусловно, указывает на то, что скоро моя жизнь станет еще сложнее.
– Ты и остальные ребята заявили, что я не смогу, но вы неправы, я это докажу. Послушайте, – говорит Моника Айзе, – если вы меня возьмете, то я буду работать бесплатно, пока не научусь.
Айза протягивает ей руку:
– Считай, что новая работа у тебя есть.
Проклятье! У меня только что появилась новая проблема.
Глава двадцать вторая
Моника
НЕНАВИЖУ ПРОПУСКАТЬ УРОКИ из-за инфузионной терапии, особенно тогда, когда я предпочла бы оказаться в школе. Но в эти выходные бал выпускников, а все тело ноет, поэтому врач решил, что мне нужно пройти лечение, пока боль не взяла надо мной верх.
И вот я сижу в больнице, жду, пока медсестры начнут тыкать в меня иголками.
В комнату заходит одна из них: на ярко накрашенных губах радостная улыбка, на топе гроздья черешни в тон помады.
– Как ты сегодня, Моника?
– Предпочла бы оказаться где-нибудь в другом месте, – говорю я.
Она от души смеется, будто я удачно пошутила. На стуле рядом мама, она морщит лоб и хмурит брови.
Мучительно видеть, как она переживает.
– Мам, иди на работу. У тебя через десять минут встреча с клиентом. Я уже тысячу раз через это проходила.
Держа сумку на коленях, мама лишь усаживается поудобнее.
– Я подожду, пока поставят капельницу. Ничего, если на пару минут опоздаю на встречу, – объясняет она.
У медсестры уже готов набор игл и трубок.
– Говорят, в эти выходные бал выпускников. У тебя пара и платье есть?
– Да, есть и то и другое.
– Как здо́рово!
Я пожимаю плечами:
– Наверное. – Я не говорю ей, что с парнем мы расстались, но тем не менее я иду с ним на бал, чтобы создать видимость отношений.
Продолжая болтовню, медсестра готовит капельницу. Самое противное, что сидеть мне здесь придется два часа. Зато потом воспаление и боль в суставах отступят, по крайней мере на время. Это радует.
Не радуют побочные эффекты remicade[17], который заливают мне в организм. В прошлый раз меня несколько дней рвало и болела голова. Да и спать постоянно хотелось – казалось, что энергии нет, глаза сами собой закрывались. Надеюсь, в этот раз такого не будет.
Медсестра вводит иглу в вену. Я отворачиваюсь, а мама наблюдает так внимательно, будто этот препарат излечит ее дочь. Но это неизлечимо. Как только мама уходит и лекарство начинает медленно капать мне в организм, я откидываюсь назад в большом кожаном больничном кресле и закрываю глаза. Когда я здесь, мне кажется, что я без лекарств не могу жить нормальной жизнью. Не понимаю, как можно, находясь в своем уме, принимать препараты, если необходимости в них нет. Как Трей.
