Толстяк стремится погасить скандал, испуская пацифистские «тсс-тсс» вроде станций-глушилок, борющихся за демократию на самых коротких волнах. А ваш любимый друг Сан-Антонио в этот момент спрашивает себя, сделать из мастера перманента отбивную котлету или фарш?
Я хватаю его за галстук и резко затягиваю петлю, чтобы хоть немного придушить его фонтан. Затем тоном, не терпящим возражений, сообщаю:
— Цирюльник, закрой пасть, или от тебя даже мыльной пены не останется!
Он моментально слушается, захлопывает рот и выпучивает глаза, будто на рекламе магазина «Оптика». Морда наливается зеленой краской под цвет его лосьонов и одеколонов.
— Теперь рассказывайте! — поворачиваюсь я к Берте.
Толстуха, если бы могла меня одолеть, точно кинулась бы в драку. Однако неожиданно смягчается.
— Нехорошо быть букой, — кокетничает она, — тем более что господин Альфред прав: вы (она тычет пальцем в сторону своего супруга и меня), полицейские, сильны на болтовню, а как доходит до дела… Значит, хотите узнать, что со мной произошло?
— Я добиваюсь этого уже битых четверть часа, дорогая мадам!
Дорогая мадам проводит пальцем по щетке своих усов, поправляет юбку, затем отправляет назад в лифчик (да что я говорю? Скорее — лифт!) готовую выпасть левую грудь и начинает повествование, облизывая толстые губы, чтобы придать скольжение застревающим на выходе слогам.
— В понедельник после обеда я пошла по магазинам на Елисейских полях, в частности, была в «Коро»…
— Точно, так оно и было! — спешит засвидетельствовать показания своего вновь обретенного сокровища Берю. — Я потом проверил. Продавщица на втором этаже, классная блондинка…
— Заткнись, кретин! — обрывает его Берта.
Берю моментально выполняет эту любезную просьбу. Царица-пушка продолжает повествование:
— Я вышла из магазина тканей, и на тротуаре ко мне подошел мужчина. Весь из себя, но по-французски ни в зуб ногой, и попросил меня пройти к его машине…
— Как же вы поняли, если он не говорит по-французски?
Она поднимает правую грудь, водит ею из стороны в сторону, ориентируя внутри бюстгальтера, затем отпускает, при этом раздается звук упавшего с высоты шести тысяч метров мешка муки, как это делают для спасения отрезанных от цивилизации людей.
— Вы, наверное, забыли, комиссар, что существует международный язык общения — язык жестов. Месье просто показал мне рукой на свою машину, стоящую у тротуара напротив магазина. Машина шикарная, американская, голубая с желтым, красные полоски, а сиденья зеленые… За рулем сидел еще один…
— И вы последовали за незнакомым человеком? — спрашиваю я небрежно, глядя на мадам ничего не выражающими глазами.
Она удивленно хлопает ресницами.
— А в чем дело, мой дорогой? Это был очень представительный мужчина, веселый. Я хоть и не понимала до конца смысл его слов, но во всяком случае не сомневалась, что речь идет о вполне пристойном приглашении… Прогулка в лесу, например…
Вот это крепко! Ну и потаскуха ваша мамаша Берю! Готова прыгнуть на любого, только пальцем помани! Я смотрю на пользующуюся спросом слониху и не знаю, что сказать, как говорит один мой знакомый лингвист.
— А дальше? — выдавливаю я из себя.
Самое противное, старая корова старается выразиться поизысканнее. Она, видно, считает, что у нее берут интервью перед телекамерами, а вокруг толпятся корреспонденты.
— Тогда я сажусь в эту замечательную машину, — продолжает она смаковать воспоминания, машинально расстегивая крючок на корсете. — Мужчина, пригласивший меня, садится рядом, и машина трогается. Мы едем по Елисейским полям, затем через Гранд-Арме к Дефансу…
Как великая актриса перед главной ударной тирадой, она умолкает, потупив взгляд, и делает паузу, как бы подчеркивая всю глубину драматизма, скрытого в ее повествовании. Она, видно, воображает, что я ее сейчас ущипну или поведу себя еще более галантно, но я делаю морду кирпичом. Между нами (и аэропортом Орли) говоря, я не верю ни единому слову из того, что мне парит эта усатая сирена.
Я абсолютно убежден, что у Берты было любовное приключение с каким-то типом, решившим устроить себе день здоровья подобным образом. А потом она придумала историю в стиле Ника Картера и заливает тут своим постоянным, но надоевшим партнерам.
