Синие глаза Элис гневно блеснули.
— Ты поплатишься за это жизнью!
— Здесь? Сейчас? — съехидничала Джоан. — Нет, у тебя другие методы. Ты нанимаешь людей, чтобы они работали за тебя, а потом строишь из себя невинную скромницу. — Никто никогда не позволял себе разговаривать с Элис в таком тоне! — Давай! — подначивала ее Джоан. — Что ты медлишь? Я стою на самом краю ступеньки.
Элис так и подмывало толкнуть горничную, зо девушка была сильнее, а Элис не хотелось рисковать победой в этом поединке.
— Советую тебе опасаться за свою жизнь, — прошипела она.
— Нет, я буду опасаться удара в спину — ведь только так действуют такие, как ты, — заявила Джоан и расхохоталась Элис в лицо.
Она продолжала громко хохотать, пока не подошла к комнате своей хозяйки.
Повитуха и Гевин суетились вокруг Джудит.
— Началась лихорадка, — грустно сообщила повитуха. — Теперь нам остается только молиться.
Джудит бредила. Ее тело горело как в огне, боль молотом отзывалась в сознании, поэтому ей стоило огромного труда сосредоточиться. Она видела улыбающегося Гевина, но его улыбка была фальшивой. За ним стояла Элис Чатворт, чьи глаза победно сверкали.
— Я выиграла! — шептала она. — Я выиграла!
Джудит медленно просыпалась, выплывая из бредовых кошмаров, казавшихся ей реальностью. Она чувствовала себя изломанной и разбитой. Повернув голову, она увидела Гевина, спавшего на стуле у кровати. Даже во сне его лицо сохраняло напряженное выражение, словно он был готов в любую секунду вскочить на ноги. Его подбородок покрывала многодневная щетина, а под глазами появились темные круги.
Джудит на минуту задумалась, недоумевая, почему у Гевина такой усталый вид и почему ее тело разламывается от боли. Засунув руку под простыню, она дотронулась до своего живота. Когда-то он был твердым и округлым, теперь же стал мягким и плоским. И пустым!
И она все вспомнила, вспомнила, как застала Гевина в постели с Элис. Он же говорил, что больше не любит ее, и Джудит почти поверила ему, позволила себе представить, как они будут счастливы, когда родится их малыш. Какой же она была дурой!
— Джудит! — странным хриплым голосом произнес Гевин и, поспешно пересев к ней на кровать, пощупал ее лоб. — Лихорадка прошла, — с облегчением заключил он. — Как ты себя чувствуешь?
— Не дотрагивайся до меня, — прошептала она. — Убирайся!
Гевин, губы которого плотно сжались, лишь молча кивнул.
В этот момент распахнулась дверь, и в комнату вошел Стивен. Озабоченное выражение на его лице сразу же сменилось радостной улыбкой, стоило ему увидеть, что Джудит пришла в себя. Он подбежал к кровати и сел с противоположной от Гевина стороны.
— Сестричка, — пробормотал он, — мы так боялись потерять тебя. — Он ласково погладил ее по шее. Его преисполненный любви взгляд, тревога и беспокойство, сквозившие, в каждом движении, как бы прорвали плотину в душе Джудит, и она расплакалась. Стивен нахмурился и посмотрел на брата, но тот покачал головой. — Не плачь, — прошептал он.
— Это был мальчик? — Стивен кивнул. — Я потеряла его! — в отчаянии воскликнула она. — У него даже не было возможности увидеть мир и хоть немного пожить на свете. О Стивен, я так ждала этого ребенка. Он был бы добрым и ласковым и таким красивым!
— Да, — согласился Стивен. — Высоким и темноволосым, как его отец.
Тоска и бессилие рвали душу Джудит.
— Да! Мой отец выбрал правильный способ, чтобы заполучить внука. Но он умер!
Стивен перевел взгляд на брата. Ему было трудно решить, кто из этих двоих — Гевин или женщина, которую он утешал, — больше скорбел об утрате.
Гевин никогда не видел, чтобы Джудит плакала. Она могла быт» враждебна, страстна, весела, но никогда не впадала в столь глубокое отчаяние. И ему было страшно тоскливо, что они разделены в своей скорби.
— Джудит, — обратился к ней Стивен, — тебе нужно отдыхать. Ты очень тяжело болела.
— И как долго?
— Три дня. Лихорадка едва не свела тебя в могилу.
Она всхлипнула.
— Стивен! — неожиданно встрепенулась Джудит. — Ты же должен был уехать. Ты опоздаешь на свою свадьбу.
Он печально кивнул.
— Я должен был обвенчаться с ней сегодня утром.
