…Низкорослые кони несутся наметом, на их пути темной вековой стеной стоит бор. Всадники проскакивают редколесье, поток их бесчислен, они текут неудержимой лавой… И — пропадают. Растворяются в этом сумрачном лесу, будто не было… Ни вчера, ни век назад, никогда…
…Желтые солнышки одуванчиков тянутся вверх, в бесконечно-высокую лазурь неба, и теплый небесный свет льется на луга и леса ласково и мягко, укрывая все сущее на этой земле невесомым прозрачным куполом…
…Я бреду по тропке, и вижу впереди серебристые воды лесного озерка, и слышу шорох осоки… Лес приветствует солнышко, и капли падают с высоких золотистых сосен, переливаясь живой влагой… А в воде, светлой воде озера отражаются башни и стены, кресты храмов и маковки церквей… И я слышу слово, похожее и на посвист пущенной из чащобы смертоносной стрелы, и на имя желтоглазого лесного зверя, и на шепот осоки на ранней заре над сплетенными телами влюбленных… Русь…
…Девушка отдернула шторы и впустила в комнату солнце. Оно залило все ясным и теплым светом, и стало понятно, что зима кончилась, что снег слишком хрупок в своем постоянстве, чтобы быть всегда, и кристаллы снежинок, так чисто блиставшие, когда он только покрывал уставшую от дождей бесснежную землю, теперь превращаются в талую воду, чтобы напитать соками землю и дать начало новой жизни. «В том месте книги памяти моей, до которого лишь немногое можно было прочесть, стоит заглавие, которое гласит: „Наступает новая жизнь“… Так сказано у Данте о любви.
А в моей памяти звучит мелодия из какого-то доброго фильма: «Наступил по всем поверьям год любви…»
Бог есть любовь.
На земле нет нерушимых замков. И важно только то, что нельзя ни завоевать, ни пленить, ни уничтожить… То, что хранится в душе и пребывает с нею в бессмертии вечно. Как сокрытый, невидимый град… Любовь.
…Мелодия звучит во мне, не исчезает, и я хочу верить, что так будет всегда.
