— Задаток.
К этой дерьмовой крашеной бумаге Ветров отнесся спокойно. Рассыпал радужный серо-зеленый ворох по столику, полюбовался на толстощекого Франклина… Продекламировал:
— Травка зеленеет, солнышко блестит, ласточка с весною в гости к нам — бонжур!..
Помолчал, закурил «Приму», женщина поморщилась от едкого дыма, вытащила из собственной пачки «Лакки Страйк», тоже прикурила, чиркнув спичкой. Молча смотрела Ветрову в глаза и взгляда не отводила. Только совершенно по-мужски щурилась от разъедающего глаза дыма.
— А ты — рисковая тетка…
— Меня зовут Галей…
— Ну надо же, какое совпадение… А меня — Сашей. Можно — Шуриком. Это кому как нравится. — Он аккуратно затушил бычок в пустой консервной банке из-под кильки, спросил тихо:
— Кремль бомбить будем?
— Кремль бомбить не будем, — в тон ему ответила Галина.
— А тогда — кого?
— Есть одно зданьице…
— В Москве?
— Нет.
— И не Сонгми?
— И не Сонгми.
— Имей в виду, Га-ли-на… Я и в Афгане, и в Чечне ни баб, ни малолеток никогда не мочил. Потому что срать хотел на весь российский генералитет вместе с прочими умниками… Хотя нет, не на весь, это я погорячился… Как видишь, в старлеях покамест. С седой башкой. И капитана мне не получить. И до пенсии год.
Ни семьи, ни детей. Ладно, это все лирика… Да ты и сама, видать, ушлая… Все про меня прояснила… Идею ты ущу-чила? Ни женщин, ни детей. Если не так, выпили по рюмке и разбежались. О чем был базар — я спьяну никогда не помню.
— Я поняла. Там нет ни женщин, ни детей.
— Тогда давай общаться. Как я себе разумею, за работяг да учителей тоже никто таких бабок не даст, даже если снести микрорайон. Бандиты?
— Вроде того.
— «Новые русские»?
— Не такие уж новые, и не все русские, а в общем, — не голота.
— Смелая ты тетка.
— Жизнь такая.
— Или ты, или тебя?
— Вроде того.
— Лады. Только что потом? Безымянное захоронение в подмосковных лесах или рыбам на корм?
— Потом — Буэнос-Айрес, амиго.
— Да иди ты!
— Смотри сам.
Галина выложила на стол два паспорта. Отечественный и заграничный. Везде — фотографии Ветрова, только данные…
— Владимир Владимирович Иванов, — прочел вслух Ветров. — Хорошая фамилия.
А главное — редкая.
— Вот и я так подумала…
— Ушлая ты тетка… — Мужчина полистал паспорт, нашел открытую визу в Бразилию, хохотнул:
— «На далекой Амазонке не бывал я никогда, никогда туда не ходят быстроходные суда…»
— По выполнении операции на твой счет переведут еще сто пятьдесят тысяч.
— На жизнь, короче, хватит…
— Ага.
— Галя, а ты — замужем?
— Да.
— Жаль. Я б на тебе женился. Не глядя. Ветров закурил, поперхнулся дымом:
— Вот, мать ее так… Бразилия, говоришь… Лады. Даже если обманешь, все одно, от такой красивой тетки не жалко… А жизнь… Всякая жизнь когда-нибудь кончается.
— Я не обману. — Галя смотрела Саше Ветрову прямо в глаза.
— Хрен знает почему я тебе верю?.. Ладно, золотая рыбка, давай детали обговорим.
— По отъезду?
— Сначала — по операции.
— Напарника подберешь?
— Справлюсь сам.
— Смотри…
…Ветров глянул на часы. Пока все — тип-топ. Подходил он к этому злачному местечку минута в минуту… Не все же этим «новым» мед ложками жрать — надо иногда и отвлечься… Сейчас отвлекутся…
На оставленном ему Галей приборе запульсировал маячок. Он сразу предупредил женщину: «Крокодил» — не «Сушка», такой мощи у него нет, но при точном наведении врежет матеро — мало не покажется!..
В «сеточке» ночного прицеливания проявилась громада, схожая со средневековым замком… Пилот привычно приготовился к залпу. Дождался, пока секундная стрелка подбежит к двенадцати, и нажал гашетку. Атака! Машина, казалось, на миг застыла в воздухе — ракеты пошли!..
…Напольные часы в большой зале заурчали нутряным механизмом… Звук был скрежещущий, противный, у Решетова мурашки пробежали по телу, и когда, наконец, прозвучал первый удар, сердце полетело куда-то вниз, как в бездну…
Второго удара не услышал никто. Своды Замка раскололись и рухнули… Взрыв чудовищной силы приподнял главную Большую Башню, она накренилась и медленно и тяжко осела на землю, рассыпаясь, погребая под собою всех, кто находился внутри здания…
…Ветров произвел боевой разворот, ударил из пушки… Еще заход… Еще…
