Машина выехала из городка и помчалась в сторону Москвы. Рассвело, и в потоке похожих авто, на которых деловые мчались кто на стрелку, кто на покой — после бурной ночки, — «бээм-вэшка» стала просто элементом дороги. Низкое небо, притиснувшее к земле эти ползущие букашки… «Поразительно… Поразительно, как наш народ гармонирует с природой!» — улыбнулся Альбер, вспомнив слова Герцога из фильма про барона Мюнхгаузена. Странная страна Россия… Мюнхгаузен… Имя, ставшее нарицательным, — имя вруна и совершенного фантазера… Кажется, и в психиатрии даже есть такой термин: синдром Мюнхгаузена — это считается болезненным состоянием, характерным внутренней убежденностью в правоте своих вымыслов, почти насильственная тяга к псевдологии и фантазированию, причем без всякой видимой практической пользы для больного… Альбер снова усмехнулся, представив длинный легион политиков — за трибунами и без оных… Лучше всего они бы чувствовали себя в больничных палатах… Впрочем — доктора в подобных заведениях мало чем отличаются от пациентов… Синдром Мюнхгаузена… А между тем реальный барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен был именно тем человеком, который встретил четырнадцатилетнюю немецкую принцессу на границе России и сопровождал в Петербург, посвящая юную девочку во все тонкости и хитросплетения дворцовых интриг… Принцесса Софи со временем превратилась в императрицу Екатерину Великую, и ее правление было названо «золотым веком».
Автомобиль мчался на хорошей скорости. Альбер чувствовал приятное, бодрое возбуждение. Он никогда не понимал придурков, употребляющих наркотики или пьющих водку, как воду. Как не понимал и придурков-писателей, выдумывающих всякие комплексы по поводу убийства. Хотя… Конечно, какой-то Раскольников, который сидит в затхлой комнатенке и сто раз прокручивает и то, как он укокошит никому не нужную старушонку, и то, как заживет потом, на полученные денежки…
У нынешних отморозков таких проблем нет: когда в голове всего две параллельные извилины, водка и бабы, то болтаться пустым умствованиям там просто негде. А для него, Альбера, — это просто привычная работа. И для него, и для тех, кто играет против него. Каждый поставил жизнь, и живет потому — с удовольствием!
Этакий вариант русской рулетки. Как у Александра Сергеевича? «Все то, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья…» Или…
«Легко бродить по краешку огня…» Стоп. Откуда это?.. С той кассеты, с записью допроса Дорохова. Он пытался ее слушать — но все это не для него. Проще — встретиться лично и понять. То, что он, Альбер, сумеет понять все, что ему нужно, он и не сомневался. Настроение было таким, словно он окунул голову сразу, вдруг в ледяную воду… Говорят, так чувствуют «приход» завзятые кокаинисты, когда вдыхают «снежок»…
Неожиданно Альбер вспомнил читанную давным-давно новеллу Цвейга «Амок».
Так малайцы называли манию сумасшедшего, неудержимого стремления к чему-то, наступающую в сумеречном состоянии сознания и характеризующуюся агрессивно-разрушительными действиями и по отношению к окружающим, и по отношению к себе… Ему вдруг показалось, что сейчас в этом состоянии пребывают все — и Кремль, и Замок, и он сам, Альбер. Ну и пусть. Значит — тому и быть.
Возникшее неожиданно где-то внутри чувство было странным — смутная ярость, грань смеха и плача… Альбер бросил в щель рта сигарету, прикурил, зрачки его сузились, будто вокруг разом наступила кромешная тьма. А в голове крутилась и крутилась одна и та же строчка: «…легко бродить по краешку огня…»
* * *
Огня Магистр не зажигал. Тихо ходил по мягкому ворсистому ковру и думал. А вообще, он стал плохо спать. Раньше объяснял себе это нервотрепкой, но и сам понимал, что лукавит. Нервотрепки хватало всегда. В последнее время на него навалились какие-то жуткие, противные предчувствия. Естественно, ни к каким врачам он обращаться не стал, прочел было несколько статей из разных невропатолого-психо-аналитических журналов, да и бросил — от греха…
Неврастения, психостения, депрессия… Длительный стресс… Синдромы — абулический, адаптационный, аментивно-ступидныйапоплектиформный, аффективно-бредовый, внешнего воздействия, вторжения, гебефренический, лабильности волевого усилия, ночной еды, одичания, повторяемости восприятий и сенестопатий, расстройства побуждений… Бред! Особенно Магистра удивили такие названия, как синдром Ундины или Тантала-Полифема… Нет, этих психиатров просто закрывать нужно в их же учреждениях, и — всех разом!
