- Клянусь горою, клянусь писанием, начертанным на развернутом свитке, клянусь населенным домом, клянусь высоким небесным сводом, клянусь взволнованным морем: действительно, казнь от Господа твоего поразит и никто ее не предотвратит. Амен!
- Хорошо, ты получишь один камень, - подумав согласился офицер, - а насчет второго посмотрим.
Нафтулла пожал плечами и молча отошел к своим лошадям, а Федор Андреевич поспешил к казакам и солдатам. Бессмертный уже осмотрел полученных от караван-баши коней и, сдвинув на затылок лохматую папаху, недоуменно крутил головой, удивляясь небывалой щедрости басурман. Кутергин отдал ему черный платок и объяснил, где искать Денисова.
- Ага, - раскинув на руках черно-зеленое знамя, протянул Кузьма. - Слыхал я про такие штуки. Не то басма, не то бадьма называются. Они у азиатов навроде охранной грамоты.
- Нешто тряпка всех распугает? - недоверчиво скривился Прокофий Рогожин.
- А у нас другого путя все одно нет, - отрезал Самсонов. - Кони добрые, добежим, если Бог даст.
Федор Андреевич отозвал в сторонку Бессмертного и рассказал ему о разговоре с Нафтуллой, предложив поскорее отправиться на поиски Денисова, а потом, вместе с ним, пуститься в погоню за разбойниками Желтого человека, уходившими через перевалы в Афганистан. Урядник отнесся к затее офицера скептически:
- Не пойдет Денисов, да и казаки не пойдут. Куда нам? Чуть не тыщу верст махать по чужим-то землям! И чего вам, вашбродь, дался этот слепой старик?
- Карта и книга мне нужны, - объяснил Кутергин. - Ты понимаешь, что значит получить карту почти всей Азии?
И, вдруг решившись, он неожиданно для самого себя выпалил:
- Один пойду! Сговорюсь с караван-баши и пойду! Но карту и книгу добуду!
- Никак голову напекло, вашбродь?! - встревожился Кузьма. - Охолоните малость!
Не слушая его, Федор Андреевич нашел тонкую щепку, заострил ее, развел в пиале немного золы от костра и капнул в нее сока граната, которым угостили русских караванщики. Развернув сверток с камнями, он отложил два для Нафтуллы и, немного подумав, взял еще пяток для себя. На лоскуте шелка он написал щепкой, макая ее в изготовленные чернила, письмо для Матвея Ивановича, одновременно считая его и своим завещанием.
Коротко сообщив о намерении вернуть подарок шейха, Кутергин распорядился продать камни, а вырученные деньги поделить на две половины: первую положить в банк на его имя, а вторую раздать казакам и солдатам, принимавшим участие в экспедиции, не забыв и семьи погибших. Выполнить поручение он просил самого Денисова и унтера Епифанова с помощью коменданта Тученкова.
Камни и лоскут шелка с письмом капитан вручил Бессмертному в присутствии Акима и объяснил им, что он хочет сделать. Урядник и унтер потрясенно молчали. Потом Аким вдруг медленно опустился на колени.
- Федор Андреич! Ваше благородие, Христом Богом молю: не ходи ты с басурманами! Опомнись, глянь кругом!
Вокруг гомонили пестро одетые караванщики. Поодаль на корточках сидел Нафтулла, посасывая тонкую трубочку. Медленно перетирали жвачку верблюды, ржали кони, весело перекликались, наполняя бурдюки, водоносы. А дальше простиралась великая и загадочная пустыня, за которой поднимались снежные горы.
- Пойду! - Кутергин махнул рукой, словно отрубил. - Спаси вас Бог!
Он поочередно расцеловался с Бессмертным, унтером Епифановым, Рогожиным и Самсоновым. Нафтулла наблюдал за этой сценой с равнодушным любопытством. Подойдя к нему, Федор Андреевич сунул в ладонь азиата камушек и предупредил:
- Второй отдам, когда приведешь к старику и его сыну. Они живы?
- Да, - кивнул купец. - Хочешь пойти с караваном? Тебя возьмут, если дашь камень караван-баши.
Он протянул руку, предлагая свои услуги посредника в переговорах, и, немного поколебавшись, капитан положил в нее маленький алмаз. Теперь у него осталось четыре камня.
Нафтулла резво вскочил и побежал к пологу, под которым отдыхал чернобородый. О чем там они шептались, осталось для русского тайной, но, вернувшись, купец подал Кутергину сверток с одеждой: сапоги, халат, рубаха, шаровары и мохнатая папаха. Все новое и чистое.
