- М-да, - крякнул Пепе и глубоко затянулся. - Ты говоришь, приходил француз?
- Он говорил с французским акцентом.
- Прикажи обшарить все гостиницы и таверны, отправь людей в порты, пусть приглядят за дорогой на Милан и перевалами в Швейцарию, - посоветовал старик. - Как я понял, полицию в это дело ты впутывать не
хочешь?
- Верно, - подтвердил синьор.
- Ну, в наших местах все полицейские и жандармы свои ребята, - хитро усмехнулся Пепе. - Они тоже могут помочь.
- У них есть свое начальство, - возразил Лоренцо.
Старик пренебрежительно отмахнулся - начальство далеко, а родня рядом. Любой из тех, кто сейчас носил форму полицейского или жандарма, крепко прирос корнями к родной земле, а семьи, из которых они вышли, хоть чем-то, да обязаны уважаемому синьору. Разве можно забыть об этом?
- У тебя уже просили выкуп?
- Пока нет. - Лоренцо тяжело вздохнул. - Мне не хочется даже думать, что племянница может разделить участь своей несчастной матери.
Он поднял глаза на статую Святой Девы, украшавшую секретер из красного дерева, инкрустированный перламутром и позолоченной бронзой. Набожно перекрестившись, синьор неожиданно схватил Пепе за руку.
- Скажи. - Он заглянул в глаза старика. - Скажи, как на исповеди: Бартоломео мертв?
- Прошло очень много лет, - уклончиво ответил Пепе.
- Я сам знаю, сколько лет прошло. - Лоренцо сильнее стиснул его руку. - Меня интересует, видел ли ты своими глазами его труп?
- Нет. - Ответ старика словно ударил синьора и заставил отшатнуться, но он быстро справился с собой.
- Почему же тогда решили, что его больше нет в живых?
- Так утверждал Манчини. - Пепе с хлюпаньем засосал трубку, что служило у него признаком сильного волнения. - Ты думаешь, все повторяется?
- Манчини мертв, - глухо сказал Лоренцо. - Его похоронили в прошлом году в Вероне.
- Вот как? Я не знал. - Старик опустил голову, будто скорбя о покойном, и, не поднимая глаз, спросил: - Думаешь, он был предателем?
Синьор в ответ только презрительно скривил губы и сердито дернул плечом: какая теперь разница, двурушник Манчипи или нет? Он унес свои тайны туда, куда нет доступа. Можно строить догадки и предположения до скончания века, но так и не получить ни одного иразумительного ответа на свои вопросы. Сейчас нужно во что бы то ни стало найти Лючню и вырвать ее из рук похитителей! Очень худо, что никтоне видел тело Бартоломео, очень худо: как это раньше не перепроверили утверждения Карло Манчини, поверив его
- Ладно - Лоренцо энергично потер ладонями щеки отгоняя наваливающуюся дрему. - Я уже распорядился насчет портов и перевалов. Через час меня навестит начальник местной полиции. Дороги на Милан закроют гостиницы обшарят, но остаются еще рыбаки на побережье и контрабандисты. Я надеюсь на твоих сыновей, Пепе!
- Они так же верно служат вашей милости, как я служил вашему отцу, - заверил старик. - Здесь все ваши друзья и слуги! Не отчаивайтесь, синьор, старый Пепе тоже еще что-то может и наставит своих ребят на истинный путь. Протянуть руку во Францию я, конечно, не сумею, но по-свойски перетолковать кое с кем из тайных «обществ чести» Севера, Юга и Средней Италии я обещаю. Вдруг отыщется кончик ниточки?
Лоренцо молча поднял свой стакан. Старик сделал то же самое. Они выпили не чокаясь, словно скрепляя еще раз давний, освященный временем договор, напоминать об условиях которого не было нужды ни для одной из сторон.
- Мы повесим их за ноги, как бешеных псов. - Старик встал и нахлобучил шляпу.
Синьор знал: это не пустая угроза.
- Главное, найти Лючию, - провожая его до дверей, напомнил Лоренцо. - Я хочу поскорее увидеть ее живой и здоровой...
***
Плавание продолжалось несколько дней. Не обращая внимания на жару, Федор Андреевич с раннего утра до наступления сумерек торчал на мостике, стараясь не мешать капитану корабля и рулевому. Лишь когда сгущалась темнота и зажигались фонари на мачтах и корме, русский спускался к каюту и падал на койку. Но с первыми лучами солнца вновь поднимался на мостик и жадно хватал подзорную трубу, отыскивая среди волн на горизонте маленькое белое пятнышко парусов корабля, увозившего Мирта, слепого шейха, заветную шкатулку с картой, рукописную книгу и сумку с полевыми записями.
