- А Тимофей Андреевич?
- С ним худо!
- Что, заболел?
- Наверно, - не очень твердо произнес. Уланка.
- Что же вы не привезли его, больного? Или слег он?
- Однако нет...
- Пошли, Андрей Данилович, в помещение, что мы стоим на морозе, - она вытерла рукавом прилипший к лыжам снег и, сложив их, сказала: - Если они вам нужны, можете забрать.
- Почему нужны? Раз понравились они тебе, бери, пожалуйста!
- Спасибо, очень понравились. Каждое утро прогуливаюсь на них с великим удовольствием.
Лицо Уланки просияло. Он снял с нарты большой кожаный мешок, легко взвалил его на плечо и пошел следом за Ольгой.
- Сейчас будем пить чай, - сказала она, - ведь устали с дороги.
- А мы привычные, собачки у нас добрые, они бежали, а я сидел, думал...
Наливая ему чаю, она спросила, что же вдруг произошло с Тимофеем Андреевичем, но вместо ответа Уланка перегнулся через стол и таинственным голосом спросил:
- Есть, нет ли, мамка-доктор, у тебя старший брат?
Ольга с удивлением посмотрела на него, чуть было даже не рассмеялась, но, встретив серьезный, почти озабоченный взгляд Уланки, насторожилась.
- Нет у меня, Андрей Данилович, никакого брата. Я тут одна живу, без родных.
- С братом было бы много лучше, - все тем же голосом произнес он.
Он накрыл своей короткой ладонью стакан с недопитым чаем, сокрушенно, с сожалением покачал головой.
- Зачем это, Андрей Данилович, ни с того ни с сего вдруг понадобился вам мой старший брат? - как можно более мягко, но все больше настораживаясь, спросила Ольга; ей не терпелось поскорее узнать, с чем же все-таки он пожаловал в Агур.
Уланка с минуту вглядывался в ее лицо, наконец изрек:
- Покупать приехал тебя, мамка-доктор...
- Покупать?! - глаза Ольги выразили в одно и то же время испуг и удивление. - Это еще что за шутки такие, Андрей Данилович! Зачем же меня покупать, когда я и так, по вызову, срочно приезжала к вам в Кегуй.
- Очень ты нам, мамка-доктор, понравилась. Хотим, чтобы ты за нашего сына, Тимофея Андреевича, взамуж пошла...
Ольга вспомнила рассказ Ефросиньи Ивановны, как ее, еще девочку, покупали в жены вдовцу Пеонке, вспомнила другие рассказы орочек о древнем обычае народа заключать браки и с трудом сдержала себя, чтобы не высказать Уланке свое возмущение.
А он с невозмутимым видом продолжал твердить свое:
- С братом было бы много лучше, с ним поговорили бы, какой тэ за тебя внести надо. А Тимофей Андреевич, сама видела, холостой человек, пора жениться ему, а тут ты к нам приехала, сказала, что мужа у тебя нет, вот мы и надумали... - Он встал со стула, медленно переступил с ноги на ногу, внимательно обвел взглядом комнату. - Захочешь, у нас в Кегуе жить будешь, не захочешь - сюда сына пришлем... - С этими словами он поднял с пола мешок, быстро развязал его и стал выбрасывать на стол целыми вязками собольи шкурки.
- Это, однако, на дошку тебе...
Потом извлек из мешка синий сатиновый халат, вышитый вкруговую, вдоль всего подола, замысловатым орочским орнаментом и подбитый мехом лисиц-огневок.
- Это тоже тебе...
Ольга вырвала у него из рук мешок и принялась забрасывать в него халат, связки шкурок, потом завязала его туго сыромятным ремешком.
- Не стыдно вам, Андрей Данилович! - теперь уже с возмущением сказала она. - Надо же придумать такое! Возвращайтесь в Кегуй с вашим тэ и передайте сыну, что не пристало ему, человеку с образованием, покупать себе жену по древнему, давно уже отжившему обычаю...
Уланка, точно пропуская мимо ушей слова Ольги, продолжал как заученное:
- И упряжка твоя будет, и нарточка. Добрые у нас собачки, все лаечки, подвласенькие...
Она усмехнулась:
- Кажется, по обычаю орочей, полагается еще и чугунный котел, и копья, и оморочка, и что-то еще...
- Если надо тебе, привезем и котел, и копья, а оморочка у нас новехонькая, только летом выдолбили из доброго тополя... - не разгадав ее шутки, сказал Уланка.
- Мне ничего не нужно, решительно ничего! - повысила голос Ольга. Неужели это сам Тимофей Андреевич отправил вас покупать меня ему в жены? Вот уж чего не ожидала я от него...
Только теперь, кажется, дошли до него слова Ольги, и он испуганно замахал на нее руками:
