Из дежурки донесся сердитый голос Фроси:
- Я и осталась виноватая. Он сбежал, а я виноватая. Что? Устала с дороги, спит! Да тише ты, не кричи, пожалуйста! Новое дело, он сбежал, а я виноватая! Ладно тебе, ладно тебе! - уже более сдержанно сказала она. - А позвать не могу, устала она с дороги.
- Ефросинья Ивановна, кто это звонит? - спросила Ольга и, не дождавшись ответа, подошла к телефону: - Доктор Ургалова слушает!
- Простите меня, доктор, если бы не попутная машина... - начал сбивчиво объяснять Полозов. - Если хотите, я сегодня же вернусь в больницу...
- Как вы себя чувствуете? - спросила Ольга, стараясь сохранить спокойствие.
- По-моему, хорошо.
- Тогда незачем приезжать, здоровым людям в больнице делать нечего.
- Ведь я не оформил больничный...
- Оформим без вас и вышлем по почте.
Тут разговор прервал голос телефонистки: "Агур, выключаю! Мая-Дату, будете говорить по срочному с Хабаровском! Хабаровск, говорите!"
Ольга постояла с трубкой в руке, потом бросила ее на рычаг и пошла к себе. Следом за ней шла Фрося. Она все еще не могла забыть обиду и сердито повторяла:
- Он сбежал, а я виноватая!
- Ладно вам, перестаньте! - раздраженно сказала Ольга. - Сбежал значит, здоров!
- Пускай здоровый, а я невиноватая!
- Голубушка, умоляю, хватит! - И, помолчав, спросила более спокойно, решив выяснить все до конца: - Может, они поспорили с Николаем Ивановичем?
- Нет, однако, не спорили. Николай Иванович за тобой сразу уехал. А когда Юрий Савельевич остался один, он какой-то другой сделался. Я ему ужин принесла, он кушать не стал. Все ходил, курил. А когда к ночи пурга разыгралась, он мне прямо скандал учинил: "Вот увидите, Фросечка, ее пурга заметет". Я ему тоже не смолчала: "Ложись, спи, с нашим Евлампием ей в пургу не будет страшно!" Еле, мамка, успокоила его. Все равно спать не ложился, стоял у окна, смотрел, ждал, пока пурга кончится. А я ему опять: "Ничего, Юрий Савельевич, такое наше врачебное дело. Когда к больному вызов есть, надо ехать: хоть пурга, хоть ливень, хоть что - все одинаково". А он свое: "Я этого от вас, Фрося Ивановна, не ожидал!" Как будто я и за пургу виноватая.
- Ну ладно, Фросечка, идите домой. Вы за эти дни, наверно, очень устали.
- Пойду, однако, а то я трое суток дома не была, надо плиту истопить...
4
"Милая моя мамочка! - писала Ольга в Ленинград. - Ты прости меня, что долго не отвечала на твое последнее письмо. С первых же дней моего приезда в Агур навалилось столько разной неотложной работы, что я едва-едва справлялась. Недавно в одну ночь пришлось сделать две полостные операции. Потом уехала по срочному вызову к роженице в поселок Кегуй. Я, мамочка, ехала туда на собачьей упряжке. Ты, конечно, не знаешь, как выглядит нарта с собаками, но это, поверь, прелесть. Легко и удобно. Сидишь вся закутанная в медвежью шубу, а упряжка бежит по узкой тропинке сквозь тайгу, облепленную голубым сверкающим снегом. Правда, в пути нас немного задержала пурга, но я все-таки попала к роженице вовремя и приняла у нее поздно вечером девочку. Она была так счастлива, что назвала своего ребенка в мою честь Ольгой. Вот видишь, как хорошо относятся ко мне местные жители. Очень прошу тебя, родная, не волнуйся, твоя дочь живет отлично и решительно ни в чем не нуждается. Ко мне иногда приезжает доктор Аркадий Осипович Окунев, с которым ты уже знакома по моим прежним письмам из Турнина. Он ласково называет меня "девочка моя". Очень помогает мне и, как родной отец, следит за каждым моим шагом. Так что опять прошу тебя совершенно не беспокойся и никогда больше не пиши, что какая-то нелегкая занесла меня на край света! Здесь очень интересно и мне нравится. Дорогая мамочка, купила ли ты себе зимнее пальто? Очень прошу тебя, купи какое-нибудь приличное, подороже: если не хватит денег, которые я послала тебе, то не спеши. На днях отправлю еще перевод. И вообще, не отказывай себе ни в чем. Деньги я буду высылать регулярно. А у меня здесь расходы невелики. Все есть в нашем рыбкоопе. За конфеты "Мишка на севере" и "Белочка" спасибо тебе. Я ведь как была сластеной, так и осталась. Вот теперь, пожалуй, все, дорогая моя. Спасибо дяде Косте и тете Лиле, что часто бывают у тебя. И особенно благодарна им, что в папину годовщину сходили они с тобой на могилу и положили букет роз от меня. Ну вот и все. Еще раз прошу: больше никогда не волнуйся за свою Ольгу, все у нее хорошо, ведь ты сама знаешь, какая она, - и других не обидит, и за себя, когда надо, постоит..."
