- Никогда не носила такую прическу. Это мне мастер посоветовал, сказал, что именно такая мне к лицу. - И, точно извиняясь перед Ольгой, прибавила: - За годы работы в тундре никакой не носила. Была у меня коса, да такая, что укладывала ее вокруг головы в три круга. А позапрошлым летом взяла и срезала. Надоело возиться с ней. Как, по-вашему, Ольга Игнатьевна, идет мне прическа?
- Молодцу все к лицу, - с улыбкой сказала Ольга. - А вы, я уже знаю, молодец!
За столом пошли разговоры о Ленинграде, где Вера Васильевна впервые. Не без упрека в адрес мужа она рассказала, как он обещал ей показать город со всеми достопримечательностями, но забыл свое обещание, стал ежедневно с утра ездить на кладбище и возвращаться оттуда, как правило, в пятом часу дня.
- И мне ничего не оставалось, как обслуживать себя самостоятельно. Садилась в такси и велела шоферу возить меня по Ленинграду, так что не заблудилась.
Медведев посмеялся.
- Если ты, Верочка, в тундре за столько лет ни разу не заблудилась, в Ленинграде при всем желании на заблудишься.
Ольга поняла, что Вера Васильевна слишком уж много прощает Медведеву, очень уж умиляется им, - может, из-за разницы в возрасте? - и мысленно осудила его. Зная, что Николай Иванович не обидится, она не удержалась и сказала как можно более мягко:
- Все-таки нехорошо это, Николай Иванович!
- Согласен, Ольга Игнатьевна, я и сам подумал, что нехорошо. - И добавил: - Обещаю исправиться! - Он взял руку Веры Васильевны и поцеловал: - Прости, дорогая... Завтра еще съезжу на могилу Клавочки, положу цветы, попрощаюсь, ведь когда еще выберемся в Ленинград!
- Поезжай, дело это святое... - мягко, с сочувствием сказала Вера Васильевна.
Эти слова тронули Ольгу, она почувствовала, как к горлу подкатывается комок. Пересилив себя, она сказала:
- А вы, Вера Васильевна, приезжайте ко мне с самого утра, посидим вдвоем... А Николай Иванович часам к четырем вернется...
- Непременно, минута в минуту! - пообещал Медведев.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
1
Оставшись назавтра вдвоем, они посидели молча, словно не знали, с чего начать разговор, потом Ольга призналась, что Медведев уже успел кое-что рассказать и она, Ольга, очень рада и за нее, и особенно за Николая Ивановича, человека доброго, доверчивого, душевно открытого, тяжко пережившего свою трагедию. Теперь, когда рядом с ним настоящий друг, сказала Ольга Игнатьевна, Медведев снова обретет себя...
- Спасибо вам, дорогая, за ваши добрые слова, - поблагодарила Истомина. - К сожалению, мы еще не успели как следует наладить нашу жизнь...
- Но ведь скоро наладится, Николай Иванович говорил, что вам удастся перевестись в Петропавловск.
- Надеюсь...
- И еще говорил он, что у вас, Вера Васильевна, необыкновенно сложилась судьба...
- С его слов я знаю, что и у вас, Ольга Игнатьевна, не все просто.
- Что поделаешь, - грустно улыбнулась Ольга. - В жизни ничего просто не бывает. - И, помолчав, попросила: - Расскажите о себе, Вера Васильевна, Мне хочется побольше узнать о вас. Ведь друг Николая Ивановича - мой друг...
- Спасибо, Ольга Игнатьевна, будем дружить!
- Вот и расскажите!
- Предупреждаю, что ничего веселого в моей истории не будет, скорей наоборот...
И вот что она рассказала...
- Не так это просто, вдруг взять и возвратиться в свою молодость, до боли в висках напрягать память и собирать по крохам минувшее и пережитое. Хорошо, что это иногда случается со мной помимо собственной воли, и обрывки воспоминаний завязываются в одно целое, и перед глазами проходит чуть ли не вся жизнь...
Частенько мне говорили: "Не терзай себя, Вера, не мучь, не береди старые раны, война и так много списала, спишет и твое!"
Но что поделаешь, когда и телесные раны нет-нет да и начинают ныть к непогоде, а мои раны - глубоко в душе...
Недавно я опять проснулась среди ночи от грохота орудий, взрывов бомб, пулеметных очередей. А ведь осталось в этом огненном кольце от всей нашей роты двое: я и старший лейтенант Трошкин, которого я вынесла из огня. Ранен он был неопасно - пуля, прострелив пилотку, по счастливой случайности слегка только задела темя, но от контузии он потерял сознание. Придя через несколько минут в себя, огляделся по сторонам и понял, какая нам грозит опасность.
