Не удивительно, что, когда в 1665 году измирский еврей Шаббтай Цви провозгласил себя Мессией, эта весть с восторгом была принята почти всем еврейским миром. Да и не только еврейским: многие христиане Англии, Германии, Франции, Нидерландов и других стран поверили в миссию Шаббтая Цви и присоединились к его еврейским сторонникам. Тем сильнее было разочарование, когда лжемессия был схвачен и в итоге ради спасения жизни принял ислам.
Но очень скоро выяснилось, что нашлось немало тех, кто по-прежнему считал его Мессией, находил оправдание его переходу в ислам и даже отказывался поверить в факт его смерти, утверждая, что он просто вознесся «к высшему сиянию». Возникновение секты саббатианцев, настаивавших на том, что Шаббтай Цви был, по меньшей мере, предтечей Мессии, отказ сектантов от исполнения многих заповедей иудаизма не мог не вызвать обеспокоенности раввинистических авторитетов, которые самым резким образом выступили как против сектантов, так и распространения каббалистических знаний, на которых во многом было основано мировоззрение лжемессии.
Один из последователей Шаббтая Цви, уроженец Дубно Иегуда Хасид (1660–1700), проповедовавший аскетизм и умерщвление плоти, создал собственную секту «Общество благочестивых» («хасидов») и в 1700 году вместе с 1300 своих сторонников отправился в Палестину. 500 из этих «хасидов» умерли в дороге, а вскоре после прибытия в Иерусалим скончался и Иегуда Хасид. Оставшиеся без духовного вождя сторонники Хасида раскололись: часть присоединилась к другим саббатианским сектам, в Германии и Польше, в часть обратилась в христианство или ислам.
* * *
Таким образом, вступивший в свои права XVIII век не сулил евреям Галиции, Подолии и Волыни ничего хорошего.
На смену казакам Богдана Хмельницкого уже в 1710-х годах пришли гайдамаки (от турецкого haydamak; буквально «угонщик скота», «грабитель»).
«Отряды гайдамаков, — сообщает „Электронная еврейская энциклопедия“, — состояли в основном из беглых крепостных, укрывавшихся от своих помещиков в степях Приднепровья. К ним присоединялись городская беднота, обедневшая украинская шляхта, низшее православное духовенство, бежавшие из России старообрядцы и даже отдельные выкресты-евреи.
Гайдамаки считали себя продолжателями дела Б. Хмельницкого и пользовались поддержкой русских властей и православной церкви, но лишь тогда, когда их действия наносили ущерб Польше.
Живя разбоем, гайдамаки нападали на проезжих купцов, на небольшие поселки (главным образом на живших там евреев-арендаторов) и на еврейские местечки, лишенные какой-либо защиты, грабили, насиловали, убивали. В годы подъема движения (1734, 1750, 1768) крупные отряды гайдамаков совершали набеги даже на хорошо укрепленные города, что обычно влекло за собой значительное число жертв среди еврейского населения. Гайдамаки устроили резню евреев в ряде городов в 1738 и 1742 гг. Особой жестокостью отличались погромы в Виннице и Володарке в 1750 г. Но все эти бедствия несравнимы с беспримерной по масштабам всеобщей резней, учиненной гайдамаками в ходе самого крупного их мятежа в 1768 г. в Умани, в результате которой погибло около 20 тыс. жителей (главным образом евреев)»[48].
Помимо гайдамаков, в Прикарпатье, Закарпатье и, само собой, в Карпатских горах действовали «опришки», которых одни историки называют «партизанами» и «народным повстанческим движением», а другие считают бандами разбойников, состоявшими из разорившихся крестьян и мещан, беглых панских слуг, проворовавшихся кладовщиков и т. п. сброда.
Опришки нападали на имения польской шляхты, еврейских корчмарей и вообще грабили любого, кто в их представлении жил более-менее зажиточно. В 1648–54 гг. они были верными союзниками Богдана Хмельницкого, а в 1730–50-х годах координировали свои действия с гайдамаками, доставляя среди прочего и немало неприятностей евреям Галиции.
К ежедневной тревоге за свою жизнь и жизнь семьи прибавлялась постоянная забота о куске хлеба, поиске источника пропитания, а также средств на уплату различных налогов и обязательных взносов в общественную кассу, которые шли на поддержание общинной жизни, содержание ешив и раввина местечка или города. Безусловно среди евреев того времени были успешные торговцы, шинкари и даже промышленники, но они составляли лишь малую часть в общем море нищеты и беспросветности.
