Из поселка Теплый Ключ открывается вид на Верхоянский хребет тысячекилометровую белую стену, ровной дугой тянущуюся до самого океана. Дальше до самого Якутска ничего интересного нет, разве что перебежит дорогу лось, лиса или соболь. В городе было -52, но после тракта показалось прямо-таки тепло.
Билетов на самолет не продавали ни в каком направлении, но мне удалось буквально чудом просочиться на "борт", который возит в Москву обогащенную алмазную руду.
Загрузившись в Мирном и Удачном, забросили почту в Оленек и Кемпендяй, а потом еще три дня тарахтели на запад через Олекминск, Бодайбо, Иркутск и Омск.
Если не считать знаменитых Кемпендяйских Соляных Куполов, Западная Якутия мне не понравилась. Сотни километров поразительно однообразного ландшафта, развороченная тайга вокруг алмазных трубок, морозы такие же, как в Якутске, но влажность выше и не всегда солнечно. К этому времени мой организм окончательно отказался поддерживать постоянную температуру, и меня начинало трясти, едва вокруг становилось не совсем жарко. Но это быстро прошло, и через две недели я снова оказался на Севере в результате самой фантастической халявы из всех, какие только выпадали мне в жизни.
Полюс секретности,
история десятая,
в которой автор сам до сих пор ничего не понял.
Щупальца ЦРУ опутывают страну, проникая в самые сокровенные места.
В. Жириновский. Последний бросок на юг
Академический институт, где я работал в 1992 году, был местом тихим и уютным.
Из-за недостатка средств научная работа шла довольно вяло, зато организационная деятельность поглощала все наше время. Мне, в частности, приходилось периодически ездить в Ленинград - там находился наш филиал. Начальник отдела, интеллигент "старой школы", по доброте душевной оплачивал мне купейный вагон, а я ехал в сидячем, потом покупал у проводника билет в купе и разницу заначивал.
Поскольку на обеих работах платили все меньше и меньше, приходилось считать каждый рубль.
Филиал занимал один этаж в здании почтенного полярного института с чучелами антарктических птиц в вестибюле и бюстами челюскинцев вдоль парадной лестницы. В этот раз мой поезд пришел слишком рано, и пришлось досыпать в будке вахтера под сенью альбатроса. Когда я проснулся, то увидел, что у меня появился сосед: на соседнем диване прикорнул седой бородатый мужик в куртке с надписью "полярная авиация" на рукаве. Он открыл глаза, подозрительно поглядел на меня и быстрым движением одел темные очки.
- Ты что тут делаешь? - спросил мужик.
- Командировочный.
- Откуда?
Я назвал институт.
- Так ты биолог?
- Вроде того.
- А что на диване спишь? Никого тут знакомых нет, что ли?
- Никого.
- Это хорошо!
- Что ж тут хорошего?
- А ты зверей-птиц знаешь? - спросил он, хитро прищурившись.
- Более-менее, а что?
- Чем отличается серый тюлень от гренландского?
Я объяснил. Такие вещи знает любой юннат в школьном кружке.
- А со зрением как? - продолжал он допрос.
- Не жалуюсь. В чем дело, гражданин начальник?
- Хочешь на Северный полюс?
- В общем, да, а подробнее можно?
- Нельзя. - В продолжение всей беседы он нервно оглядывался по сторонам. - Там увидишь.
- Ну, а все таки?
- Ладно, слушай, но больше ни о чем не спрашивай. В пятницу летим на Баренцево море, считать тюленей. Нужен учетчик. Питание оплатим, дорогу нет. Если кому-нибудь ляпнешь, куда и зачем летишь, пеняй на себя. Сейчас дашь мне расписку о неразглашении, и что в случае чего мы не отвечаем. Понял?
- Кто это - мы?
- Все, до свидания. Ты меня не знаешь, я тебя не знаю. Сказал же никаких вопросов.
Но тут уже я уцепился за этого типа и вытянул из него описание маршрута.
Маршрутик планировался такой, что я полетел бы даже на ранцевом вертолете. Они собирались облететь тюленьи залежки Белого моря, Землю Франца-Иосифа и Новую Землю - самую "закрытую" часть бывшего Союза, "полюс недоступности" Страны Погранзоны. Хотя выглядело все крайне подозрительно, я решил рискнуть и спросил, когда вылет.
- В следующую пятницу вечером, из Пулково.
- Во сколько?
- Там узнаешь.
- Ладно, давай телефон.
Он даже подпрыгнул.
