Последний шанс, отмахнулась зеркальная ведьма.
Лера распахнула широко глаза. Нет, сказала себе. Нет, сказала угрюмой жалкой твари из зазеркалья. Пошла вон. Я не такая. Я другая!
Какая?
Лера выпрямила спину, расправила плечи, втянула живот. Повернула голову влево, вправо. Я — красивая, сказала громким шепотом. Я нравлюсь, меня любят. Отражение недоверчиво приподняло брови. Да, подтвердила Лера. Я нравлюсь, меня любят.
С этими словами она легла спать, и, если бы не эротический сон, терзавший ее до рассвета, вспомнила бы на утро встречу с Кругловым, как милую шутку, нежданный и ненужный подарок судьбы, подтверждение своим надеждам.
Если бы…
Разбуженная, пригрезившимися страстями; взбудораженная, взволнованная, наэлектризованная сексуальными видениями, Лера провела утро, мечтая о грядущем свидании.
Подлила масла в огонь и лучшая подруга, Ирка. Плюнув на заведование их славной библиотекой, она битый час слушала доклад о вчерашнем приключении, ахала восторженно, завистливо цокала языком, требовала подробностей и деталей.
— А ты… а он… а ты…Надо брать мужика! — заявила в итоге.
— Он уголовник, — грустно напомнила Лера.
Седые виски и красивые сильные руки стояли перед глазами, воспоминания о поцелуях около подъезда будили внизу живота томительную смутность. Но три судимости …Лера вздохнула еще раз.
— Наплевать! — Ирка прихлопнула ладошкой по столу. — На все наплевать. Ты же влюбилась, как кошка.
— Не преувеличивай. Но хочу я его определенно.
— Его конкретно или просто мужика?
— Его, — быстро ответила Лера.
— Идите, Круглова, работайте! — Царским жестом Ирка указана на дверь. — Не отвлекайте руководство по мелочам. И по дороге, не поленитесь, посмотрите на себя в зеркало.
В углу кабинета стояло высоченное от пола до потолка старое зеркало.
Лера прямо взглянула в глаза врагине. Лохматая челка, измученные бессонницей покрасневшие белки, морщинки у губ…
— У тебя совершенно блядский вид, — порадовала начальница-подруга. — Ты похожа на мартовскую кошку.
За окном гулял ледяной мартовский ветер. Где-то, задрав хвосты, шлялись по улицам одуревшие от страстей кошки. Неужели она похожа на них?
Весь день Лера боролась с собой. То отдавалась во власть мечтам. То укрепляла моральный облик. Напрасные старания. Сексуальный голод не проходил, наоборот, становился острее. К вечеру состояние ухудшилось. Ирка только головой покачала, подтверждая предыдущий диагноз. И шепнула, оценив в окно, взволнованного вышагивающего около библиотека Круглова: «Не сомневайся. Все будет хорошо. Сразу видно жеребец»,
Кратким мгновением истекло рациональное течение вещей. Лера шагнула навстречу мужчине, которого звали так же, как ее, и оказалась в ворохе смятых простыней. Она смутилась своей наготы, ощутила ответное смущение и ужаснулась происходящему.
«Боже, что я творю… — подумала. — Дурочка…»
Дальше началось невероятное. Едва она почувствовала на себе руки Круглова, по телу пробежал ток. От поцелуя шальная волна возбуждения скатилась от макушки к кончикам пальцев, затем прихлынула к сердцу, поднялась выше и разнесла в клочья мысли и страхи. С каждым движением мужской плоти в себе Лера наполнялась истеричным экзальтированным восхищением и ощущением, будто мир, белый свет, прошлое и будущее, отныне концентрируется в мужчине, которого она обнимает.
Ритмичные толчки становились все чаще. Агрессивное вторгающееся начало вонзалось все глубже. Все горячей, все нестерпимей растекались по телу волны блаженства, все жадней и ненасытней голодное стремление «еще, еще, еще…» требовало наслаждения.
В некий миг алчное берущее впитывающее пресытилось, замерло и исторгло из себя дрожь, упоение и экстаз.
Лера заорала истошно и немо. Наружу вырвался лишь хрип. Он не длился дольше, чем стон-мычание, предыдущий рекорд. Те же несколько секунд. Но тогда и ощущения длились столько же. Сейчас …Оглушенная, раздавленная обрушившимся шквалом эмоций, лежала Лера, расплющенная тяжестью мужчины, которого звали, так же как ее, слушала его стоны и зубовный скрежет, чувствовала бешеные удары сердца и жар кожи, и трепетала от нового желания. Прежнее, удовлетворенное, еще жило в теле нежностью и благодарностью, а новое уже будоражило нервы. И будило в мужчине ответную тягу.
