Трясогузка ударил его по рукам.
- Убери лапы, загребала!
Мика и Цыган выжидательно уставились на командира.
- Кормить будем! - объявил своё решение Трясогузка. - Но и работать заставим!
Никто в армии не догадался, какую работу придумал командир для заложников. А пока работать пришлось самим ребятам. Мика получил задание уложить в мешок продовольствие. Он остался в штабе. Цыган с Трясогузкой взяли десяток пустых бутылок из-под вина и пошли к реке.
Было тихо и так темно, что мальчишки не сразу попали к берегу. Только журчание воды помогло им выбраться из кустов. А дальше дорога прямиком привела их к мосту.
- Где винтовка? - шёпотом спросил Трясогузка.
- В воде… И патроны там, - ответил Цыган и лязгнул зубами, предчувствуя, что сейчас ему придётся купаться. - Неужели полезем?
- Нет, подождём! - усмехнулся Трясогузка. - Всплывают только утопленники, да и то не всегда!… Положи бутылки и раздевайся!
Цыгана охватила дрожь.
- Б-р-р! - вырвалось у него, когда он нагнулся и снял ботинки.
- Х-х-х! - услышал Трясогузка, когда Цыган стянул с плеч рубашку.
- Прекрати! - сердито сказал командир.
- Н-не я… С-само!… Это опасная пантомима!
- Гогочка какая! - прикрикнул командир и, помолчав, добавил: - Одевайся!
Трясогузка сам сбросил одежду, вошёл в воду по колено, спросил:
- Здесь?
- Поглубже! - ответил Цыган с берега.
Трясогузка сделал ещё несколько шагов. Вода дошла до пояса.
- Ещё немножко! - сказал Цыган.
Над водой остались плечи и голова командира.
- Тут вроде! - произнёс Цыган.
- Не мог уж поближе к берегу бросить! - прошипел Трясогузка и, вдохнув воздух, без всплеска погрузился в воду с головой…
* * *
Мика был удивлён, когда на кучу соломы из люка упали цинковая коробка с патронами и винтовка. Появился Трясогузка с мокрой головой и синими губами. Он принял от Цыгана бутылки с водой, поставил их к стене, уселся у печки и выдавил из себя:
- П-пороху!
Цыган бросился к бочкам, принёс две пригоршни пороху и осторожно, по щепотке, стал сыпать на угли. Подвал озарился яркими вспышками и наполнился запахом пороховой гари.
Ведро раскалилось докрасна. Губы у Трясогузки порозовели.
- Я бы сам полез, да он не дал! - объяснил Цыган Мике.
- Холеру какую-нибудь подхватил бы - потом возись с тобой, - сказал Трясогузка. - Тебе ещё будет работа сегодня. Гитара в порядке?
- В порядке!
- А у тебя, Мика, всё готово?
- Флажки остались.
- Пиши скорей!
Мика разложил на ящике заранее приготовленные куски батиста и спросил у командира:
- Три?
- Зачем это? - удивился Цыган.
- Нас трое стало, - ответил Трясогузка.
- А если десять будет или сто?
Вопрос заставил командира задуматься.
- Да и к чему они? - продолжал Цыган. - С этими тряпками только попадёшься!
- Ты что ж, против знамён? - строго спросил командир. - Нет знамени - нет и армии!
Когда Мика сделал надпись на одном флажке и взялся за второй, Трясогузка неохотно добавил:
- Сегодня одного хватит, а потом посмотрим…
Эшелон отправлялся на фронт. По этому случаю солдатам выдали по стакану водки. Но она не подняла настроения. Если и смеялись, то невесело. В шутках слышалась тревога. Ходили слухи, что Красная Армия готовится к большому наступлению. Потому и подтягивались к фронту новые белогвардейские части. И никакой хмель не мог вытеснить из головы мысль о предстоящих боях. С завистью смотрели солдаты на дежурившего у пакгауза часового: он оставался в городе.
Погрузка закончилась. Ждали, когда подадут паровоз. От нечего делать дымили длинными самокрутками. Солдаты, свесив ноги, сидели в дверях вагонов, лениво перебрасывались словами.
И вдруг задорно и весело затренькала гитара. Рядом с пакгаузом стоял Цыган. Гитара порхала в его руках. Он кружил ею над головой, перебрасывал за спиной из руки в руку, протаскивал под коленом и успевал щипать за струны. Гитара пела не умолкая.
Закончив короткий номер, рассчитанный на то, чтобы привлечь внимание, Цыган театрально раскланялся.
- Убирайся отсюда! - сказал часовой, карауливший заложников.
- А тебе что, жалко? - закричал солдат из вагона. - Пусть поиграет!
- Не положено! - ответил часовой. - Здесь заключённые.
