Скапчинский, невысокий и довольно крепкий для своих лет дедок, вовсе не удивился и не обеспокоился появлением сотрудника уголовного розыска. Извинившись за свой вид (он предстал перед Савиным в стеганом теплом халате на атласной подкладке и с кистями у пояса), ушел в спальню и минут через десять возвратился, одетый в строгий темный костюм, белую рубашку и галстук, завязанный английским узлом. "Ай да дедушка! – развеселился про себя Савин. – Как на дипломатическом приеме…".
Скапчинский, не торопясь, раскурил трубку, привычным жестом небрежно поправил галстук и спросил у Савина:
– Вы ко мне по какому поводу, осмелюсь спросить? – Лев Максимилианович, я к вам с большой просьбой, – Савин положил на стол сверток, в котором была вставная золотая челюсть убитого. – Мне нужно у вас проконсультироваться вот по этому поводу, – и капитан, развернув бумагу, пододвинул зубной протез поближе к Скапчинскому.
Тот мельком взглянул на стол и отрицательно покачал головой.
– Я уже старый человек и в консультанты не гожусь. Тем более – для милиции…
– Ну зачем же так… – Савин вытащил из портфеля папку. Я хочу вам напомнить, что я являюсь сотрудником уголовного розыска, а не ОБХСС…
– Это не имеет значения, – перебил его Скапчинский, – я не желаю иметь дело с милицией, повторяю. И отвечать на ваши вопросы не нахожу нужным, пока мне не будут предъявлены соответствующие документы, которые дают вам право на это.
– За этим дело не станет, Лев Максимилианович, – Савин почувствовал, что начинает злиться, и усилием воли заставив себя улыбнуться, продолжал: – А впрочем, как знаете. Если вам не подходит уютная домашняя обстановка, мы сейчас переберемся в казенные стены. У вас телефон есть?
– Да. Но…
– Вот и отлично. Сейчас я вызову дежурную машину, вы пока соберитесь.
– Простите, но я не думал, что это для вас так важно. К тому же вечер, и мы могли бы завтра поговорить…
– Лев Максимилианович, я думаю, нелишне вам напомнить, что уголовный розыск не занимается теми деяниями, из-за которых вы, мягко выражаясь, не в ладах с законом. У нас несколько другие функции, и поэтому вы должны были сообразить, что я здесь не для того, чтобы чаи гонять, а тем более выслушивать сентенции по поводу законности моего появления в ваших апартаментах.
– Согласен, согласен, гражданин капитан. Вы уж извините меня за бестактность…
– Для вас пока не гражданин, а товарищ капитан, прошу это учесть. И мне бы очень не хотелось, чтобы по окончании нашего разговора вы начали меня так официально величать.
– Понимаю, понимаю, к вашим услугам…
– Вот так-то лучше, Лев Максимилианович. А теперь, коль вы так любезны, мы здесь расположимся поудобнее и внимательно посмотрим на этот зубной протез. Ваша работа, Лев Максимилианович? Пожалуйста, лупа…
– Не нужно. Моя работа. Скрывать нет смысла – уж коль вы пришли ко мне, значит небезосновательно.
– Это точно, Лев Максимилианович. И мне теперь нужно выяснить, кому вы поставили этот протез.
– После освобождения я очень нуждался в денежных средствах, надеюсь, меня можно понять…
– Вполне. Продолжайте.
– Понемножку подрабатывал на дому. Конечно, это незаконно, но учтите, с золотом я дела не имел. И всегда отказывался самым категорическим образом, даже если клиент мне предлагал хорошую плату и свой материал.
– Но до поры, до времени. Не так ли?
– Да, вы правы… Он пришел ко мне года два назад, если не ошибаюсь, в конце февраля. Ему отказать я не смог…
– Почему?
– Дело в том, что еще до суда я знал этого человека и не раз лечил ему зубы – это был хороший знакомый Нальгиева. Еще тогда я пообещал ему изготовить зубной протез из золота, но, увы, не успел… И через пять лет он мне напомнил об этом обещании. Сказал, что терпеливо ждал меня, потому как никому другому доверить такую важную работу не мог.
– И вы согласились.
– Обещания нужно выполнять…
– Материал он свой принес?
– Свой.
– Какой именно – лом или песок?
– Ни то, ни другое. Самородки. Довольно крупные.
– Значит, вы изготовили сплав…
– Да… Со сплавом легче работать.
– Само собой… Так кто же этот человек?
– Фамилию я не знаю. Не счел нужным интересоваться. Мне известно только то, что живет он в Магадане, где-то в районе бухты Нагаево. И зовут его Григорий Фомич.
