Печальна была судьба того орочьего посла, который месяц назад решил, что дипломатическая неприкосновенность позволяет не вытирать ноги. Особенно перед тем, как войти в дом. Возможно, коту следовало обойтись с ним немного помягче… но что сделано, то сделано.
Если обычные люди видели в армии орков жестоких грабителей и варваров, то Васька лицезрел исключительно скопище микробов, готовых вторгнутся в его царство чистоты и порядка. До его носа докатилась волна вони от тысяч немытых зеленокожих туш… Орки, как и племя Камнежуев, личную гигиену не уважали. Мытьё у них происходило всегда стихийно — если под дождик попадут или реку вброд перейдут…
— Архимаг Параце-е-е-ельс! — взревел один из орков, облачённый в костяную броню, ранее являвшуюся частями скелета разных жутких тварей. — Я вождь степных орков Чембурбей! Я пришёл за калымом за двадцать восемь дочерей! Отдавай или заберу силой!
Воины поддержали вождя диким рёвом. В воздух взлетели мечи, дубины, топоры и не очень удачливые мелкие гоблины, которых орки таскали с собой в качестве пушечного мяса.
— Да вы издеваетесь… Парц, где же там тебя черти носят? — возмутился Васька. — Я вообще кот, у меня лапки, почему я должен в одиночку защищать твою башню?
— Не в одиночку, учитель! — за его спиной возник Лоб Расшибатель. Глаза варвара пылали праведным гневом, в правой руке он держал боевой топор, чистый и блестящий, в левой — швабру. — Лучший воин племени камнеедов поможет справится с этой зелёной напастью! От имени Великого Кошачьего Воина Чистоты и Порядка я начищу им рыло!
Бескрайняя серебряная лунная равнина раскинулась от горизонта до горизонта. Вверх вздымались барханы, словно в пустыне, серьёзно мешая обзору. Под ногами Парацельса, Геренда и Беатрисы скрипел странный серебряный песок, блестящий и очень сыпучий. Даже в воздухе, казалось, разлилась едва заметная серебряная дымка. Серебряный цвет… в этом мире он преследовал путников везде.
Впереди, словно маяк, возвышался причудливый город. Его дома оказались столь высоки, что, казалось, достигали облаков. Барханы не сумели загородить их полностью. Между домами носились странные сверкающие точки — то ли неизвестные летучие существа, то ли магические средства передвижения. Высоко в небе прямо надо городом горела странная, необычайно яркая звезда, уступавшая разве что солнцу или луне.
— Красота-то какая, — сказал Парацельс, глядя на город. — Ляпота. Если бы ещё и песок в ботинки не попадал, я бы получил море эстетического удовольствия.
— А я надела своё лучшее платье, — пожаловалась Беатриса, щеголявшая в вычурном наряде с павлиньими перьями, более подошедшим для великосветского раута, нежели для путешествия по пустыне. — Эх, знала бы, где мы окажемся…
Парацельс и Геренд, пребывавший в женском теле, кивнули. Первый носил плащ, расписанный золотыми нитями, второй — чёрный камзол. И то, и другое им подарили благодарные чертянцы. После путешествия по пустыне эта одежда скорей всего придёт в полную негодность.
— Единственное, что может вернуть мне настроение — зловредный еретик, которого я бы с огромным удовольствием сожгла на костре, — продолжала рассуждать леди-инквизитор. — Но вряд ли я найду хоть одного на Луне… Хотя… — она задумчиво перевела взгляд на город. — Тёмные боги коварны, их щупальца способны проникнуть везде… Даже в самые неожиданные места…
Архимаг хотел сначала устыдить потерявшую берега леди, но потом догадался, что она говорит про местность, то есть про Луну, а не про некие части человеческого тела. Как изначально решил он.
— Вам лишь бы сжечь… — вместо этого укоризненно произнёс Парацельс. — Кто о чём, а инквизитор про еретиков…
— Я просто рассуждаю вслух, — Беатриса несколько раз моргнула с очень наивным выражением лица. — Неужели инквизитору нельзя немного помечтать о чём-то хорошем?
На некоторое время они остановились передохнуть на вершине одного из барханов. Пустыня и город располагались на дне невероятно огромного кратера, оставшегося предположительно после падения исполинского небесного камня. Расстояние от края кратера до его центра, где располагался город, оказалось весьма… очень даже весьма. До города предстояло долгое путешествие, если не получиться как-то ускориться или сократить путь.
