— Я сделал его сам, собственными руками. Это мое любимое детище. Но, мой друг, держись кларнета, вот тебе мой совет. И не проси меня сделать для тебя такой же: это невозможно. Я работал с различными резцами и на токарном станке на протяжении многих лет. Теперь у меня уже нет той сноровки. Ты умеешь резать по дереву?
Дули покачал головой:
— Я даже ногти стригу с трудом. Где можно достать инструмент такого типа?
Музыкант пожал плечами.
— Большинство уцелевших — в музеях, — ответил он. — Существуют, конечно, и частные коллекции старинных инструментов, и некоторые из этих инструментов даже способны играть, но там за него заломят немыслимую цену. Нет, друг мой, я очень, очень советую тебе проявить мудрость и продолжать играть на кларнете. — Дули Хенкс не мог сказать, что он думает на самом деле, и потому промолчав. — Завтра мы обсудим, как тебе раздобыть новый кларнет. А сегодня давай забудем о нем. И забудем о твоем желании рассмотреть мой гобой и даже сыграть на нем — да, я знаю, ты просишь лишь подержать его в руках. Однако, взяв его, неужели ты удержишься и не поднесешь к губам? Давай лучше выпьем еще, а потом я сыграю для нас. Prosit!
Они выпили. Музыкант попросил Дули рассказать о себе, и тот выполнил его просьбу. Он рассказал о себе почти все, что имело значение, за исключением одной, самой важной вещи — своей навязчивой идеи и того факта, что ради нее он готов даже пойти на убийство, если не будет другого выхода.
Торопиться ни к чему, думал Дули, вся ночь впереди. Он рассказывал, они пили. Они приканчивали уже по третьему стакану — последнему, поскольку бутылка опустела, — когда Дули закончил свою историю и воцарилось молчание.
С мягкой улыбкой музыкант допил свой стакан, поставил его и положил обе руки на инструмент.
— Дули… как ты насчет того, чтобы развлечься с девушками?
Дули внезапно почувствовал, что немного пьян.
— Конечно, — со смехом ответил он. — Хоть полная комната девушек. Блондинок, брюнеток, рыжих. — Он не мог позволить какой-то немчуре перепить себя, а потому тоже допил свой бренди и откинулся на постели, спиной и затылком опираясь о стену. — Давай их сюда, Отто.
Тот кивнул и начал играть. И внезапно мучительное ощущение глубоко проникающей в сердце музыки, которое Дули испытал в винном погребе, вернулось. Однако на этот раз мелодия была другой, живой и одновременно чувственной. Она была так прекрасна, что это причиняло боль, и на мгновение Дули овладела ярость: будь ты проклят, подумал он, ты играешь на моем инструменте; ты у меня в долгу за мой разбитый кларнет. Зависть и ревность вспыхнули в нем, словно пламя, и он уже готов был встать и что-то сделать, но тут…
Не успел он сдвинуться с места, как сквозь музыку пробился другой звук. Казалось, он исходит снаружи, со стороны тротуара: быстрое «клик-клик-кликети-клик» — звук, во всем мире ассоциирующийся со стуком высоких каблуков. Он становился все ближе — да, это стучали каблуки, множество каблуков, по дереву, по не застланной ковром лестнице, и потом — и все это каким-то образом вплеталось в музыку — послышалось негромкое «стук-стук» в дверь. Как во сне, Дули повернул голову к двери как раз в тот момент, когда она распахнулась; девушки потоком хлынули в комнату и окружили его, затопив физическим теплом своих тел и немыслимым ароматом духов. Сначала Дули смотрел на них в блаженном неверии, но оно тут же покинуло его: если это иллюзия, пусть. Он потянулся к ним обеими руками — и, да, их можно было коснуться. Тут были голубоглазые брюнетки, кареглазые блондинки и зеленоглазые рыжие; изящные, маленького роста, и крупные, похожие на изваяния. И все они были сказочно хороши.
Свет масляной лампы каким-то образом потускнел, хотя она не погасла, а музыка, теперь все более неистовая, исходила, казалось, непонятно откуда, как будто музыканта больше не было в комнате. Дули подумал, что это очень тактично с его стороны. Вскоре, полностью раскрепостившись, он отдался во власть девушек, кидаясь от одной к другой, словно мальчик в магазине со сладостями. Или римлянин во время оргии, хотя ни римляне, ни боги с Олимпа, пожалуй, никогда не испытывали подобного наслаждения.
