Апрель! Апрель! - страница 29

Зато во вторник второго мая они с Магнусом основывают Клуб любителей переписки, причем договариваются писать письма не только друг другу, но и всем людям на свете. Например, маме Магнуса!

Мама получает написанную крупными буквами открытку с вопросом, как она поживает, и с множеством горячих приветов. Но дальше они заходят в тупик — кому бы еще написать? Долго ломают себе голову, и задача нисколько не облегчается, когда Магнус предлагает написать любовное письмо. А впрочем, соглашается Элиас, это не так уж и важно. Разве обязательно сперва влюбиться, а потом писать любовное письмо? С таким же успехом можно сделать наоборот!

— Там будет видно, кому оно достанется! — говорит Магнус, держа карандаш наготове.

— Ладно, давай! — соглашается Самюэль Элиас.

Забыты навсегда те времена, когда он не разговаривал с Магнусом Пильбумом. Теперь он болтает вовсю! И Магнус пишет:

Дальше — больше, Магнус совсем разошелся, пишет, стирает и снова пишет:

— Ну как? — гордо пыхтит он, показывая Самюэлю Элиасу готовое любовное письмо. Сам он так доволен, что громко хохочет, перечитывая его. Самюэль Элиас тоже хохочет. Берет карандаш и приписывает внизу:

Тут они вынуждены сделать перерыв, потому что надо бежать в класс. Но как только они садятся за свои парты, переписка возобновляется. Удержаться просто невозможно!

И Самюэль Элиас отвечает:

Ответ на его письмо гласит:

Самюэль Элиас старательно выводит «спасибо за письмо», складывает свой листок несколько раз и толкает Магнуса в спину, однако Магнус не оборачивается за ответом. Тогда Самюэль Элиас толкает посильнее, но Магнус по-прежнему сидит прямехонько и смотрит вперед.

— Магнус! — шепчет Самюэль Элиас.

Он настолько поглощен писанием, что не видел, как к нему подошла учительница, замечает ее только после того, как она трогает его за плечо. Самюэль Элиас осторожно поднимает голову и смотрит вверх, а учительница смотрит вниз и произносит его имя так, что оно звучит в одно и то же время знакомо и незнакомо, когда слетает с ее губ и достигает его ушей. Зажать бы сейчас уши, но нельзя! Надо вежливо слушать.

— По-твоему, мне платят жалованье за то, чтобы дети сидели и писали записки на моих уроках, вместо того чтобы усваивать то, что я стараюсь им объяснить? — спрашивает учительница.

— Нет, — отвечает Самюэль Элиас самым вежливым голосом, на какой только способен.

— Ты пойми, у меня тут в голове столько всего, что я хочу передать тебе! Мне было так интересно, когда меня этому учили, и я уверена, что тебе это тоже принесет радость, когда будет усвоено твоей головушкой. Я говорю о знании, Самюэль Элиас, а знание тебе очень пригодится, когда ты будешь сталкиваться с разного рода трудностями. А что ты делаешь на уроках? Сидишь и пишешь пустые записочки! Как ты думаешь, что, собственно, означает КЧ?

— КЧ означает классная чепуха, — терпеливо отвечает Самюэль Элиас, но учительница смотрит на него так, словно не верит своим ушам.

— Самюэль Элиас! — медленно говорит она, качая прической. — А я-то думала, что ты больше всего любишь классный час!

Самюэль Элиас хотел бы кивнуть, потому что учительница угадала. Он в самом деле любит слушать все, о чем она рассказывает во время классного часа, и, кроме того, арифметику! Особенно когда в примерах много восьмерок. Но как ухитриться сказать ей об этом, если слова так и сыплются у нее изо рта без передышки! До него доходит только, что учительница недовольна тем, как они с Магнусом Пильбумом ведут себя в последнее время, и что пора уже им исправляться, потому что пришла весна и птицы поют, и все такое прочее! А уж как дело дошло до птиц, тут ее не остановишь, потому что она помешалась на птицах! Учительница сама начинает свистеть, как дрозд, потом долго рассказывает про эту птицу, а заодно уж и про зяблика, и про жаворонка.