Пришли они однажды изъ лавки и отправились къ хозяину.
— Мы къ вамъ, Ардальонъ Иванычъ, можно сказать, съ чувствительною просьбою, позвольте мнѣ и Никитѣ въ субботу къ Сергію идти, началъ одинъ изъ нихъ: пойдемъ съ вечера, а въ воскресенье часамъ къ пяти вечера безпремѣнно домой явимся. Время теперь, сами знаете, не бойкое, торговли мало, прогуляемъ воскресенье! такъ ужъ позвольте сходить; пѣшкомъ думаемъ отправиться.
Подумалъ, подумалъ Берендѣевъ, потеръ свой животъ и бороду, и согласился. «Видно подъ веселый часъ попали», подумали молодцы, и, сами себѣ не вѣря, что желаніе ихъ исполнится, въ поясъ поклонились ему.
— Что-же, по обѣщанію что-ли? спросилъ ихъ хозяинъ.
— Точно такъ-съ, по обѣщанію, отвѣтили они, и снова поклонились.
Товарищамъ ихъ тоже, хоть и не такъ легко, а все-таки удалось отпроситься. Сборнымъ пунктомъ назначена была квартира Берендѣева. Въ десятомъ часу, заперевъ лавки, молодцы собрались. Чтобы не скучно было идти дорогою, они приготовили себѣ для развлеченія, а частію для подкрѣпленія силъ четверть ведра водки и колбасу на закуску, которыя и уговорились нести поперемѣнно. Все было-бы хорошо, да дернуло ихъ купить всѣ эти жизненные припасы до отправленія въ дорогу и внести въ молодцовую. Молодцы начали одѣваться и поставили весь провіантъ на столъ, въ полной увѣренности, что сюда не войдетъ хозяинъ; одѣвшись, ловко привязали къ плечамъ одного боголольца корзину съ четвертной бутылью, другому вручили колбасу и направились было къ выходу, какъ вдругъ, надо же было случиться такому несчастію, въ дверяхъ съ ними столкнулся хозяинъ: онъ входилъ въ молодцовую. У молодцовъ и руки опустились; богомолецъ, держащій колбасу, чуть-чуть не уронилъ ее на полъ, а виночерпій открылъ ротъ и изобразилъ собою живую картину «испугъ», хоть сейчасъ въ александринскій театръ на велико-постное представленіе.
— Идете? спросилъ ихъ хозяинъ.
— Идемъ-съ…
— Ну, вотъ, снесите и отъ меня на свѣчку.
И онъ подалъ молодцу, держащему колбасу, рубль.
— Такъ мы пойдемъ, Ардальонъ Иванычъ?
Хозяинъ промолчалъ.
— А что это съ собой несете? проговорилъ онъ, указывая на бутыль.
Въ это время несчастные молодцы готовы были провалиться сквозь землю; они боялись даже взглянуть другъ на друга. Другіе молодцы, не желавшіе быть зрителями столь раздирающей душу сцены, отправились за перегородку и разлеглись по кроватямъ. Произошло нѣсколько-секундное молчаніе, наконецъ голову Никиты осѣнила геніальная мысль и онъ не запинаясь отвѣтилъ:
— Масло-съ… угоднику несемъ-съ…
— Гмъ, такъ, а покажи-ка его!
— Простое деревянное масло-съ, для лампады несемъ.
И молодецъ попятился. Хозяинъ почти понялъ въ чемъ дѣло.
— А это что же такое? и онъ указалъ на колбасу.
— Свѣча-съ! брякнулъ Никита и замолчалъ.
— Фарфороваяѵ али такъ росписная; покажите-ка, что за свѣчу такую несете? и онъ протянулъ къ ней руку.
Молодецъ безпрекословно отдалъ ему колбасу. Берендѣевъ вынулъ ее изъ бумаги и понюхалъ. Сцена была комическая, и вмѣстѣ съ тѣмъ трагическая: съ одной стороны улыбающееся лицо Берендѣева, съ другой убитыя ужасомъ лица молодцовъ.
— Теперь дайте мнѣ и масло понюхать… Хорошее масло!
Онъ подбоченился и пристально глядѣлъ на молодцовъ, которые стояли передъ нимъ какъ мальчишки, которыхъ сбираются сѣчь.
— Такъ, такъ-то вы, мерзавцы эдакіе, по богомольямъ ходите, закричалъ онъ. — Пьянствовать? Кутить? Я вамъ покажу! Подите, отнесите это ко мнѣ въ комнаты, а вы останетесь дома, теперь я васъ не пущу, не буду такимъ дуракомъ. Это все ваши затѣи, анафемы вы эдакіе! обратился онъ къ чужимъ молодцамъ. Все завтра будетъ извѣстно вашему хозяину. Задастъ онъ вамъ гонку! Вонъ собачьи дѣти изъ моей фатеры… А съ вами я раздѣлаюсь, въ особенности съ тобой Никита…
Гости безъ оглядки выбѣжали изъ молодцовой, а хозяинъ снова началъ ругаться, и тогда только умолкъ когда перебралъ весь звѣринецъ ругательныхъ животныхъ.
— Вы у меня, мерзавцы, будете помнить этотъ день! закончилъ онъ и вышелъ изъ молодцовой.
Молодцы молчали; наконецъ Никита сѣлъ на стулъ, покачалъ головой, махнулъ рукой и проговорилъ:
— Ужъ не жалко мнѣ того, что мы дома остались, а водку-то я жалѣю; такъ прахомъ и пошла вся четверть. Два рубля кровныхъ денегъ загубилъ, вѣдь самъ бестія всю бутыль вылопаетъ. Ахъ ты, чортъ тебя побери, Ардальонъ Иванычъ, не вовремя ты лѣшій подвернулся! И онъ замолчалъ.
