— Где-то близко есть выход наружу, — сказал капитан Чирков.
— Возможно, — согласился старшина. — Ну, кабыздох, веди нас, значит, на свежий воздух.
Собака завиляла хвостом, шмыгнула носом и вновь чихнула.
— Дух здесь тяжелый, — сказал старшина Туманов. — Даже псу не по нутру пришелся.
Едва он успел произнести последние слова, как чихнул сам. Чирков тоже почувствовал резкий щекочущий запах, которого еще минуту назад не было ни в штольне, ни в зале.
Подняв фонарик, благодаря чему луч удлинился, Чирков осветил дальний край зала, куда выходили шесть туннелей. Белый дым канатом вытягивался из крайнего левого туннеля и расползался по залу, точно туман.
— Дымовая шашка, — сказал Чирков. — Без противогаза здесь делать нечего. Уходим.
Они проскользнули в горловину штольни и ускорили шаг. Собака опередила мужчин. Повизгивая и чихая, она бежала впереди. Газ расползался медленно и не преследовал их. Без приключений они добрались до отверстия близ трансформаторной будки. Первым выбрался из штольни капитан Чирков, которого подсадил старшина. Потом Чирков вытащил собаку и с помощью ремня — старшину Туманова.
Голубые проблески у горизонта затянула дымчатая пелена. Ветер вновь выколачивал из туч колючий и холодный дождь. День был хмурый, унылый.
— Старшина, — сказал Чирков, — сейчас мы с тобой разойдемся. Ты на попутной машине в рыбоколхоз «Черноморский». Уточнишь, когда скрылась учительница. И скрылась ли вообще... А я возьму в гарнизоне солдат с противогазами. И мы прочешем каменоломню насквозь.
— Ясно, товарищ капитан.
Старшина вышел на середину дороги, остановил едущую навстречу машину. В кабине кроме шофера сидели еще двое солдат.
Туманов сказал:
— Подбросьте до рыбоколхоза.
— Можно.
Старшина Туманов забрался в кузов. Он стал лицом вперед, положив руки на кабину. Капитан Чирков видел, как дождь стегал старшину, большого и широкого...
— Здравствуйте. Вы Татьяна Дорофеева?
Татьяна, не скрывая удивления, разглядывала незнакомую женщину, стоящую на пороге квартиры.
— Входите, — нерешительно сказала Татьяна.
У женщины в руке был потертый спортивный чемоданчик.
— Я только на одну минутку, — сказала женщина. — Хотела посмотреть на вас. Сизов рассказывал...
Татьяна спросила:
— Валерий? Вы знали Валерия Сизова?
— Да. Я хорошо его знала. И... должна признаться, именно я явилась невольной причиной вашей ссоры. То письмо, которое нашли вы, было моим.
Взгляд у Татьяны похолодел:
— Вот как!..
— Да, — сказала женщина и опустила голову.
— И вы посмели ко мне прийти?!
— Посмела... Потому что хотела сказать: он ни в чем не виноват.
— Какое это имеет теперь значение?..
— Вы красивая женщина. Вы не знаете, не можете знать, что такое безответная любовь. А я... Я росла с Валерием в одном городе. Я знала его с детства. И всегда любила его. А он меня нет. У нас сложились хорошие, дружеские отношения. Многие не верят в такие отношения между мужчиной и женщиной. Но они могут быть...
Женщина умолкла, словно для того, чтобы вдохнуть воздух. Татьяна сказала:
— Все-таки разденьтесь. И пойдемте в комнату. Неудобно разговаривать в прихожей.
— Спасибо. Я воспользуюсь вашим гостеприимством. Но ненадолго. Сегодня я уезжаю в Поти. И мне еще нужно позаботиться о билете.
— Это непростое дело — достать билет до Поти, — покачала головой Татьяна, удивившись непрактичности женщины. И чувство участия шевельнулось в душе. И она сказала: — У вас промокли ноги.
— Я наследила. Извините... Очень сыро.
— Здесь всегда сырая весна... Вот мои тапочки. — Татьяна почувствовала себя гостеприимной хозяйкой. Это придало ей бодрости, уверенности.
— Спасибо, — покраснела женщина. — Мне, честное слово, неловко.
— А чулки можно высушить на чайнике. Я поступаю так. Нагрею чайник. Оберну его полотенцем. А сверху — чулки. Высыхают моментально.
Женщина улыбалась, не решаясь двинуться с места:
— Я причинила вам столько хлопот! Зашла на минуту. А застряну на час...
— Стоит ли об этом задумываться!-Война ведь...
— Война... — со вздохом согласилась женщина. Тапочки из мягкой козлиной кожи Татьяна выменяла на рынке у черноглазого пожилого адыгейца за пайку хлеба. Они были легкие и теплые. И женщина, надев их, казалось, непроизвольно воскликнула:
