— А почему вы так уединились и чем это вы здесь занялись?
Другов уже давно подготовил ответ на этот вопрос.
— А я, видите ли, предпочитаю летом работать на вольном воздухе. Вот с ребятами и решил заняться исследованием кавказских молибденовых руд.
Пашкевич, казалось, был удовлетворен этим ответом. Он попрощался и ушел на станцию.
Скоро вернулся Званцев.
Ему рассказали о происшествии с Пашкевичем со всеми подробностями.
— Понимаете, — говорил Другов, — я не могу отделаться от мысли, что какой‑то бандит напал на Юрия Станиславовича. Стало быть, около нашей дачи шатаются посторонние люди.
— Возможно, — сказал Званцев, дымя трубкой. — Ваня! Вы хорошо оглядели тропинку? Ничего там не нашли?
— Нет, ничего подозрительного.
— Конечно, это может быть случайностью, но в наших условиях надо опасаться всего, Андрей Васильевич!
Это происшествие произвело на всех тяжелое впечатление.
Друзья решили всячески торопиться с опытами и ликвидировать лабораторию при первой возможности.
Инженер решил привезти из Москвы оружие. Ваня взял толстую резиновую трубку, зашил и заплавил один ее конец, влил в нее килограмма два ртути, после чего заплавил и другой конец. Такой кишкой можно было нанести страшный удар.
Несколько дней прошло спокойно, и опасения начали рассеиваться. Все понемногу успокоились. Так прошел июль. В первые дни августа утром на дачу зашел старик–сторож. На плече у него висела старая шомпольная двухстволка, на поясе — патронташ.
— А, дедушка! Здравствуй. Ну, что, много настрелял дичи? — спросил его Другов.
— Какой там! — старик махнул рукой. — Скажи на милость, иду я утречком… ружье за плечом. Вдруг как пальнет на оба ствола… мать честная!.. Хотел зарядить… все пистоны в коробке сгорели… вот чудеса‑то! Пистоны, что ли, теперь стали такие делать?
Все переглянулись.
— А порох с тобой был?
— Был… порох ничего!
— Ты, дедушка, погоди здесь поблизости охотиться, иди куда‑нибудь подальше, — сказал профессор.
— С чего бы это такое? — ворчал старик.
— Хорошо еще, что он не подошел к нам ближе, а то взорвался бы у него порох. Вот беда бы вышла! — сказал профессор после ухода старика.
Опыты с отражением лучей не дали результатов.
— А между тем, если мы не научимся направлять лучи, куда следует, — говорил Другов, — грош цена всей нашей затее.
— Можно действовать в тылу у противника, — на его территории сбрасывать, например, аппараты с аэроплана.
— Или даже помещать их внутри артиллерийских снарядов.
— Пожалуй, при нашем способе нагрева церия в пламени гремучего газа это трудно выполнимо, — серьезно заметил Званцев, — но если найти другой способ нагревания, например, с помощью термита…
— Видели ли вы, как в Москве сваривают трамвайные рельсы? Бывают и зажигательные термитные бомбы, — вставил Ваня.
— Правильно! Вот и надо нам идти по этому пути. При горении термит может развить температуру до трех тысяч градусов.
— Браво, браво! Это замечательная идея! Ее надо обязательно попробовать осуществить. Этим мы чрезвычайно упростим задачу, и вам не нужно будет мучиться над опытами по отысканию материала для зеркал! — воскликнул профессор.
— Почему? — спросил Ваня.
— Потому что мы сможем тогда перебрасывать источник М–лучей на территорию противника, где они будут взрывать все вокруг, причем на такое расстояние, откуда до нас они не достигнут. Понятно?
— Да, — сказал инженер, — именно в этом направлении надо искать решение задачи.
Все принялись с жаром обсуждать новую идею.
Для ее осуществления надо было преодолеть только технические трудности, так как принципиально задача, собственно говоря, была уже разрешена.
Поэтому друзья решили прекратить работу на даче и перебраться в Москву, на квартиру Званцева, где и подвести итоги проделанной работе.
