— То есть, — спросил Дима, — революция?
— Думаешь, не надо?
— Не знаю, — пожал Дима плечами, — как бы хуже не стало. И что — опять в России? Или на горе всем буржуям — мировой пожар раздуете?
— Опять в России. Для начала.
— И за что ей такое счастье? Только не надо про бунтарскую русскую душу или про великое предназначение Великой Руси.
— Нет, — Вирджил усмехнулся, — ничего личного. Просто грех не воспользоваться результатами той, предыдущей революции. Идеи капитализма пока не сильно прижились в умах россиян. И можно попробовать подсадить на старые корни новый росток; привить, как прививают яблони. Но еще лет десять-двадцать — и будет поздно.
— Ладно. Пусть так. А почему вы решили, что я могу стать ее певцом?
Вирджил пожал плечами:
— Это не я так решил. Фактически, я даже не знаю, кто это решил. Но почему — примерно представляю Ты подходишь под критерии. Во-первых, ты еще не состоявшийся «певец». Во-вторых, в тебе есть — в совершенно зачаточном виде — то, что мы называем «крылатый язык» — способность производить вирусы сознания. И в-третьих, очевидно, кто-то (мне незнакомый) уверен, что у тебя есть шанс принять нашу идею.
— А-а, — сказал Дима негромко, — а если не приму? Все, революция останется без «певца»?
Вирджил ухмыльнулся и сказал с нарочито грузинским акцентом:
— Низамэнимых людэй нэ биваэт.
И, далее — нормальным голосом:
— Насколько я знаю, таких, как ты, сейчас в работе около двадцати человек. И это вроде как только первая партия.
— Вот как… — сказал Дима и задумался.
— Да, в тебя действительно вкладываются большие средства. Пусть на фоне ежегодного оборота нашей компании эти средства практически незаметны, для тебя они достаточно велики. Ты и в самом деле столько не стоишь. Но недостаточно ценен ты в рамках ныне действующей экономико-социальной модели. Для нас — ты достаточно ценен. И мы рассчитываем вернуть вложенные средства с дивидендами.
— А почему — так? Как я должен прочувствовать вашу «идею», если я не читаю книги по теме, а общаюсь с какими-то левыми людьми?
— Мог бы и сам догадаться. Впрочем, я сам виноват, со своим «принять идею». Видишь ли, принимать идею должны те, кто будет читать твои статьи. Или книги, не знаю. Но для этого ты должен быть не просто «принявшим идею», ты должен быть носителем этой идеи. Она должна сама зародиться в тебе, быть лично твоей, а не навязанной кем-то. К этому мы и стремимся. Точнее, стремлюсь я, а ты — теряешься в догадках.
— Уже лучше. А почему именно эти люди?
— В них наиболее ярко проявляются те человеческие черты, отношение к которым ныне господствующего строя коренным образом отличается от нашего к ним отношения.
— Не понял, — хлопнув глазами, сказал Дима.
— Потом поймешь, пока просто запомни. Логично предположить, что всякий строй выдвигает на свои вершины тех людей, к человеческим качествам которых благоволит. Спорить будешь?
Дима подумал, помотал головой.
— Нет. Звучит логично.
— Хорошо. Вчера ты отказался от предложения помочь тебе подняться на вершину. Сказал, что лучше сам. Наверное, ты знаешь, какие качества нужны для достижения успеха?
— Я не уверен, что знаю.
— И тем не менее?
— Их много, я думаю. И важны их сочетания. Можно быть умным и настойчивым, но трусливым. Или смелым, но глупым. И так, и так — не получится.
— Ладно, — Вирджил нахмурился, — тогда скажи, какие качества важнее всего? Имея которые, ты не сможешь не достичь успеха?
Дима думал на эту тему неоднократно, поэтому ответил быстро:
— Опыт и деньги. И не спрашивайте меня, как я их должен получить, если я еще неуспешен.
— Какая совершенная в своей нелепости мысль! То есть, ты полагаешь, что залогом успеха является успех?
— Ну… да. Эти два его составляющих.
— Вот задачка…, — Вирджил задумался, — о, есть! Опыт и деньги, говоришь? Собирайся, едем.
Схватил со стола трубку.
— Наташенька, у меня в десять встреча… перенеси ее, пожалуйста, на вечер… да, в пять годится. Спасибо
Положил трубку и пошел одеваться. Дима, вздохнув, потянулся за своей курткой.
Уже знакомой дорогой спустились в подземный гараж, сели в машину, выехали на улицу.
— И к кому мы сейчас едем? — сумрачно поинтересовался Лукшин. Он ожидал, что Вирджил либо отмолчится, либо скажет что-нибудь незначащее, типа «к очередному интересному человеку», но Вирджил ответил:
