- Что вы хотели? - сухо спросил Леонов.
- Я хотел бы сказать вам несколько слов...
- Позже, - еще более сухо сказал майор. - Кто обнаружил труп? Где он?
- Уборщица обнаружила, - так же сухо, по-деловому ответил управляющий. - Труп внизу, в туалете.
- Ведите.
Уборщица Лизавета, взглянув на Сергея Леонова и словно получив от него разрешение, в который раз затараторила, ведя работников милиции по лестнице:
- Я набирала воду, значит, только открутила кран.
Работники милиции действовали споро, без лишних движений. Они производили замеры, очерчивали мелом на стене и кафельном полу контуры полусидящего тела. Человек с фотоаппаратом непрерывно щелкал фотовспышкой, и на белых стенах появлялись черные тени людей.
Один раз фотограф был вынужден встать на колено, делая снимок лица девушки. Когда он отошел, то брезгливо вытер платком колено - близость смерти чувствовалась и в этих движениях.
Некоторые из молодых милиционеров перешептывались, глядя на высоко поднятую юбчонку, на известное место, так как ноги были широко раздвинуты.
Майор диктовал протокол. Записывал кто-то в штатском. "Тело полусидит, полулежит. Тьфу, поправь - прислонено к стене. На шее следы удушения. Левая нога развернута влево, правая - вправо..."
"Какой тупой милицейский язык?" - подумал Василий Петрович.
Диктовка протокола продолжалась:
"Одета в свитер цвета... - майор милиции несколько секунд шевелил губами, очевидно подыскивая нужное слово для определения цвета джемпера, - рыжего цвета, - наконец произнес он, - и красную короткую юбку. Белье не снято, а... - Леонов снова задумался, - что исключает изнасилование..."
- Ее могли.., а потом трусы надеть, - неожиданно грубо и не стесняясь предположила уборщица.
Человек в штатском, который писал протокол, хмыкнул. Майор вроде не обратил внимания на слова женщины, но задумался. Кажется, замечание показалось ему не лишенным основания.
Мысленно он учел и этот факт, однако вслух произнес:
- Внешний первичный осмотр исключает изнасилование.
Наступила пауза. Майор думал несколько минут и наконец продолжил:
- В сумочке десять купюр по двадцать евро каждая, восемьдесят российских рублей, пара презервативов, распечатанный шприц одноразового пользования. Во рту находится мертвая птица, предположительно дрозд, с золотыми кольцами на лапках...
***
Майор не скрывал, что ему противно находиться в казино. Перед прибытием машины, которая должна была увезти тело в морг, Леонов спросил у одного из молодых милиционеров:
- Ты сколько получаешь?
- Тысяч шесть, - ответил тот. - Но не получаю с августа... Вы же знаете...
- Шесть тысяч - это чуть больше двухсот долларов, - майор показал упакованную в полиэтиленовый мешочек пачку евро. - Вот видишь, тебе нужно целый месяц вкалывать, а у этой девочки двести евриков за вечер!
- Зачем считать чужие деньги? - произнес управляющий казино. - Это же казино...
- Никто не считает, - ответил майор. - Вот ему за двести баксов надо месяц бегать за карманниками, а ей, - майор кивнул на прислоненное к батарее тело, столько же, а то и больше за вечер удалось заработать.
- Но, помилуйте, у каждого свои, так сказать, таланты...
- Знаем мы такие таланты... Ей еще учиться надо, а она сюда бедрами вилять пришла...
- Ее под конвоем никто не приводил... - иронично заметил Василий Петрович.
Леонов промолчал. Ему был неприятен этот холеный, пахнущий одеколоном субъект. Раздражало его спокойствие, в то время как он, управляющий, скорее всего причастен к этому убийству. Майор не скрывал, что вид денег, которые он держал в руке, волнует его больше, чем вид мертвого молодого тела.
Сергей внимательно рассмотрел документы, которые нашел в сумочке, фамилия и имя ни о чем ему не говорили.
- Валентина Николаевна Огородникова, - пробормотал Леонов и недоуменно пожал плечами. Он знал нескольких проституток из этой части города, но девушка с подобными именем и фамилией не встречалась.
После того как был закончен предварительный осмотр, управляющий вновь обратился к майору:
- Простите, я все-таки хотел бы поговорить с вами...
