Управляющий казино всегда вызывал своим видом и поведением у уборщицы Лизаветы страх и высочайшее уважение, впрочем как и у любой женщины с поломанной жизнью. Он был намного старше ее, но выглядел всегда моложе.
Уборщица забормотала:
- Я зашла, а она там.., лежит, сидит... И птичка ваша...
- Во-первых, здравствуй, - спокойно, одним голосом внушая женщине уверенность, произнес Василий Петрович, - во-вторых, кто где сидит или стоит. Расскажи толково...
- Там, в туалете, труп, - совладав с собой, произнесла уборщица.
Ищенко направился в туалет, жестом приглашая следовать женщину за собой; та, идя по лестнице, начала тараторить:
- Я прихожу, ну, как всегда, набираю воды, только я, значит, набираю воды в ведро, тут вижу, значит...
В туалет управляющий вошел спокойно, начал осматривать помещение, словно он это делал каждое утро и словно его каждый рабочий день начинался с обозрения трупа в заведении.
Но вдруг, вглядевшись внимательно в мертвую девушку, он побледнел. Рука его нервно задергалась, и он, не зная, куда ее деть, сунул в карман.
Затем он нагнулся над трупом девушки, протянул к ее голове трясущуюся руку, собираясь повернуть ее лицом к свету и рассмотреть получше, но тотчас отдернул ее.
- Черт возьми, - пробормотал он. - Черт возьми, неужели это она?
- Кто она?
- Да, она... - не отвечая уборщице, сказал Василий Петрович. - Но почему именно здесь?
Затем управляющий казино повернулся к уборщице и довольно неприятным голосом произнес:
- Ты ничего не трогала? Не прикасалась к ней?
А к сумочке?
- Да что вы?! Я так испугалась... Я набираю, значит, воды в ведро...
- Ступай наверх, скажи Степанычу, пусть вызывает милицию... Немедленно! И ничего не трогайте.
Дождавшись, когда уборщица вышла, Василий Петрович выглянул следом, убедился, что Лизавета ушла по лестнице вверх, плотно закрыл дверь и быстро осмотрел кабинки. Ничего подозрительного он не обнаружил. Потом подошел к окну, до половины закрашенному белой краской, вынул из кармана носовой платок и, через него нащупав защелку сумочки, которая валялась возле мертвой, открыл ее. Сама покойница его больше не интересовала.
Первое, что бросилось в глаза среди содержимого сумочки, был распечатанный шприц разового пользования, скомканные рублевые купюры и две тоненькие пачки по двадцать долларов и по двадцать евро.
Василий Петрович вздохнул с облегчением.
Он словно не верил словам уборщицы, боялся, что та выпотрошила сумочку, оставив на ней свои отпечатки.
Управляющий казино кончиками хорошо ухоженных ногтей вцепился в одну из долларовых купюр и вытащил ее на свет. Тщательно осмотрев купюру, он убедился, что та не фальшивая, и перехватил ее пальцами, нисколько не опасаясь, что на ней останутся отпечатки его пальцев.
Ведь в самом деле, одна из таких двадцаток еще вчера принадлежала ему, но после сеанса орального секса бумажка перекочевала в сумочку юной особы, регулярно обслуживавшей клиентов казино и безобразно удушенной неизвестным убийцей. Подумав, Василий Петрович вытащил из сумочки всю пачку. И переложил в карман.
Ведь совершенно неизвестно, на какой из двадцаток остались его отпечатки. Рубли и евро он не тронул.
***
Милицию управляющий казино встречал у входа. Их было человек шесть, четверо в форме. Они все вошли в холл и стали с любопытством оглядываться по сторонам.
К Василию Петровичу подошел один в штатском и представился:
- Следователь майор Леонов...
Остальные сотрудники милиции громко разговаривали между собой, курили... Странно было слышать чужие громкие голоса, такие непривычные и резкие утром в пустом заведении, в теплом и уютном холле, который так располагал к жизни, и нисколько не верилось, что смерть где-то рядом.
Ищенко первым протянул руку майору, но тот почему-то не спешил. Видно, в каждом свидетеле немолодой следователь видел подозреваемого.
"Работа такая, никому не верить, всех подозревать", - подумал управляющий и не обиделся за непожатую руку.
Василий Петрович вплотную приблизился к служителю закона и негромко произнес:
- Господин майор, прежде чем вы начнете осмотр, я хотел бы...
