Декстер заинтересованно повернулся за ним. Степа нахмурился. Ну еще бы, похвалили его, посмотрите. А то, что его девушку тут клеят в открытую, это Декстера не волнует. Ну-ну, посмотрим.
– Прекрасно, – одобрительно поджал губы Манпольский. – Я бы посоветовал добавить еще и крабов, но и без них получилось очень и очень неплохо.
– Вы так думаете? – откашлялся Шойс, оживая на глазах.
– Абсолютно, – повел рукой Манпольский. – И поверьте мне, молодой человек, вам еще предстоит покрасоваться на первых строчках рейтинга.
Декстер сел совсем прямо. Ну, еще бы. Когда чемпион говорит тебе, что у тебя все хорошо, тут, знаете ли, прибавляется сил.
– Кофе? – вспомнил Декстер.
Манпольский посмотрел на часы, не без труда добыв их из-под широкого рукава.
– Пожалуй, – согласился он, ласково улыбаясь девушкам.
– А что со мной было не так? – за своими страданиями Декстер не замечал чересчур сладких улыбок, рассыпаемых вокруг гостем.
– О, это весьма распространенная вещь на конкурсе, – Манпольский свысока посмотрел на сакса, сделал движение, как будто хотел потрепать его по плечу, но, видимо сопоставив его размеры со своими, передумал. – Видите ли, мой друг, конкурс, это отдельный мир. Со своими обитателями, правилами, законами, приличиями… Спасибо, – он принял чашку кофе из рук Элечки, нежно улыбнувшись в ответ.
Декстер опять не отреагировал, списав все на общую куртуазность гостя, а вот Донкат, не обремененный правилами конкурса и жестокой необходимостью похвалы, не выдержал, громко откашлялся и пересел практически вплотную к саксу.
– И мне кофе, – возвестил он.
Вышло грубо и не очень уверенно. Селена с Элечкой посмотрели на него, как на капризного ребенка.
– Пожалуйста, – перед ним появилась чашка с кофе, но выглядело это как приказ «пей, молчи и не мешай».
– Спасибо, – Донкат взял чашку и посмотрел на беседующих.
Манпольский, впрочем, уделил его демаршу внимания не больше, чем статической помехе на витрансе.
– … вы же понимаете, Шойс, что любой появившийся участник прежде всего будет должен доказать, что он является приверженцем «Ойкумены», что он будет изо всех сил стараться продвигать ее интересы, – Манпольский отпил из чашки, округлил глаза в неподдельном восхищении и благодарно кивнул Элечке, показывая глазами на чашку. Та расплылась в ответной улыбке.
Вкусно да? Степе очень захотелось вылить свой кофе прямо на нежно-персиковое одеяние этого индюка. Кофе варил автомат, который ничем не отличался от любого другого. Ничего особенного в нем не было. А вот эта игра во всеобщее восхищение его уже начала задалбывать.
– Хороших поваров много, – продолжил вещать поставленным голосом Манпольский. – Но не каждый из них достоин быть отмеченным в списках победителей «Ойкумены». Вы же понимаете, везде есть свои правила. Организаторам интересны люди, благодаря которым идея «Ойкумены» будет жить и развиваться дальше. Им интересны преданные творцы, яркие личности, образы. Поэтому каждый новичок первым делом проходит через процедуру «последнего места». И по традиции, чем большее внимание он к себе привлекает, тем ниже место этого новичка. Так что ваше предпоследнее место я лично рассматриваю как некоторый успех. Конечно, в следующий раз вы вряд ли сможете рассчитывать на призы, но, я полагаю, что ваше продвижение будет уже более значительным, – он еще раз улыбнулся теперь уже Селене, и Степе захотелось немедленно его убить. – А через несколько конкурсов…, кто знает, быть может, вы потесните на пьедестале и меня.
Очередная улыбка отправилась в сторону Элечки. Причем с каждым разом эти улыбки становились все более и более сладкими. Степа даже оглянулся: интересно, он это только один видит? Похоже, что так.
Сакс, как зачарованный, кивал головой в такт льющимся речам, уже видя себя в списках награжденных где-то лет через пять-шесть. Элечка с Селеной умилялись душке-мэтру. Лиза, похоже, полностью разделяла их восторг. Фил…
Стоп, а где Фил?
Степа поднялся, отошел от беседующих и набрал на дисплее код вызова Фила. Дисплей моргнул, и на нем появилось лицо в угольно-черных очках.
– Ты где? – негромко поинтересовался Донкат.
