В итоге в бот все грузились в полном молчании, потому что Элечка никогда не устраивала Декстеру сцен на людях, Селена была слишком деликатна для высказывания недовольства человеку, который лез из кожи вон, чтобы им понравилось, а Степа… А Степе все и так понравилось. Но признаться в этом он не рискнул. Потом как-нибудь, попозже…
Посадочная тишина сменилась тишиной полетной. Селена украдкой оценивала повреждения, нанесенные маникюру и новым туфлям, Элечка с олимпийским спокойствием античной богини рассматривала жирные пятна на платье, Степа курил, стараясь, чтобы дым не летал сильно по салону и не мешал никому, а Декстер вел «Тарантул», подчеркнуто внимательно прислушиваясь к каждому сообщению трафик-диспетчеров. Его еще ждал дома развал на кухне (до конца они с Донкатом убраться так и не успели) и остаточный запах оставленного на рыбной ферме «гарума». А ведь был еще и сыр…
В общем, вечер «задался», что и говорить.
И вот в этой-то ситуации и раздался вызов гала-связи, показывающий, что Декстеру звонят откуда-то аж из другого слоя.
– Мистер Декстер, вам поступило сообщение из четвертого про-слоя РФМ, – мягким голосом сообщила автоматика бота. – Примете его сейчас, или сохранить на базовом ком-центре?
– Сейчас, – немедленно схватился за возможность хоть как-то разрядить обстановку несчастный сакс.
– Как вам будет угодно, – согласился автомат, и над консолью ком-центра «Тарантула» появилась небольшая трехмерная фигура представительного мужчины, одетого в белоснежные поварские одежды.
– Уважаемый господин Декстер, – начал мужчина, обращаясь почему-то к сидящей на пассажирском сиденье Элечке. Нет, понятно, что это запись, но выглядело довольно забавно. – Конкурсная комиссия Всероссийского фестиваля «Кулинарная Ойкумена» рассмотрела вашу заявку на участие в конкурсе и имеет честь сообщить вам, что ваше предложение рассмотрено, и вы приглашаетесь к участию в очередном отборочном этапе конкурса, который пройдет в Шестом про-слое Российской Федерации Миров. Детали участия вы можете узнать из сопроводительного письма. Мы будем рады видеть вас участником фестиваля. Благодарю.
Фигурка церемонно поклонилась Элечке и растаяла в воздухе.
– Заявка на участие, Шойс? – вопросительно подняла бровь Элечка прежде, чем сакс успел издать торжествующий рев, от которого несомненно полопались бы стекла в боте. Вообще-то таким тоном задают вопросы типа: «а не хочешь ли ты, милый, немедленно совершить сепукку?», но Декстера с хорошего настроения сбить было трудно. Уж если он решил, что все хорошо, держите его семеро, шестеро уже не удержат.
– Да, да, да, – Декстер сжал огромный кулачище и затряс им перед носом. – Я знал, что им понравится.
– А что именно им должно было понравиться? – подозрительно поинтересовался Степа. Судя по тому, что он видел на кухне у Декстера, неведомые члены комиссии сильно рисковали. Хотя, если судить по сообщению, вроде, пронесло.
От Степиного тона даже Элечка перестала хмуриться.
– О-о, – поднял палец сакс. – Это было что-то.
– И когда-то, – уточнила Элечка. – Причем мне ты об этом не сказал.
– Сглазить боялся, – признался Декстер, сделав большие глаза. – Но теперь-то можно.
Он перебросил на панели несколько тумблеров, вбивая маршрут и передавая управление автомату, и начал большим медведем выбираться из кресла.
– Все в каюту, – возвестил он, пробираясь между креслами. – Праздновать будем.
Вообще-то в таком настроении, которое витало в боте, скорее уместно было о чем-нибудь скорбеть, нежели праздновать, но Декстер имел обыкновение в хорошем настроении заражать своей неуемной энергией всех окружающих. А после получения сообщения это самое хорошее настроение начало извергаться из него, как лава из вулкана.
– Элечка, солнце мое, – заполнил кабину бота густой бас Декстера. – Ты сожалеешь о платье? Забудь. Без него тебе гораздо лучше, – и, не давая ей даже вставить ничего уничижительного, рассыпал щедрым жестом: – Ты знаешь, где именно будет проходить «Ойкумена»? О нет, ты не знаешь. Это же четвертый про-слой. Планета называется Девана. Никому ничего не говорит?
