* * *
Судя по песочным часам на столике в двухкомнатной каморке профессора Гуляева, мы провели минимум час, красуясь и примеряясь. Он пыхтел вокруг меня не меньше портного и его расторопных помощников. Они измеряли, прилаживали, подшивали и подтягивали. Заставили меня стоять по стойке «смирно» и расставить в стороны руки. А затем принялись экипировать. Одели просторные шёлковые штаны, белую рубашку, воротничок пришили. Шикарный красный кафтан надели, поправили аксельбант и прямо на мне подшили эполеты. Примерно такие, какие я когда-то видел на плечах Фелимида. Только, кажется, эти действительно были золотыми, судя по тяжести, которую я ощутил на своих плечах.
Но желание их сразу же сорвать, а затем отправить эти полезные куски драгоценного металла в ближайшую голодающую деревню, я сразу подавил. Об этом я всерьёз подумаю после. И, если надо, сорву эполеты с плеч каждого благородного примо. Сейчас же мне надо слушаться того, кто в этом месте ориентируется куда лучше — слушаться профессора. Постараться не ударить в грязь лицом и показать всем, кто придёт смотреть на анирана, что лежать на печи следующие тридцать три года, он не станет. Он обязательно что-нибудь предпримет…
Подгоняли одежду прямо на мне, уже когда горизонт окрасился оранжевым. Незаметные слуги зажгли факелы и тихо стояли в ожидании у двери в коридоре. На меня побрызгали какой-то пахучей водой — она точно содержала спирт, но пахла довольно-таки приятно. Затем повязали кожаный пояс и пристегнули ножны с искривлённым кинжалом. Рукоять кинжала, надо сказать, тоже была золотой… Обувью же мне стали крепкие ботинки прекрасной работы. Я несказанно удивился, когда узнал от Гуляева, что они сшиты из кожи самого натурального слона, убитого в далёкой Флазирии. И стоят в этом мире просто чудовищных денег. Но для меня всегда главным было в обуви — удобство и комфорт. В отличие от жены, когда мы выбирались на «шопинг», брендовость и дороговизна меня не интересовали.
— Прекрасная работа, Ольфар, — похвалил портного Гуляев, с улыбкой разглядывая меня.
— Рад стараться ради вас, магистр, и ради примо, — поклонился тот. — Надеюсь, вы не забудете упомянуть об моих заслугах перед королём…
Хоть эти слова показались мне странными, я не стал придавать им значения. Я смотрел на самого себя в бронзовое зеркало, щурился, строил рожицы и паясничал. Я был собой доволен.
Я всегда был смазливым парнем. Ещё в школе девчонки сами искали со мной контакта, хитро провоцируя разные ситуации, чтобы как бы невзначай оказаться рядом, сесть за одну парту во время урока, или пройтись пешком домой. Когда я начал взрослеть, эта странная детская харизма немного огрубела. Я стал выглядеть более жёстким, что ли. Но почему-то моим жениховским делам это пошло только на пользу. А с учётом того, что я всю жизнь занимался спортом, имел спортивное закалённое тело и был выносливым парнем, моя востребованность у представительниц прекрасного пола лишь возросла. И, в итоге, победила та, кто сама выглядела просто сногсшибательно, кто была мега активной, и кому было больше всех надо. Я даже нагуляться как следует не успел — меня захомутали очень быстро.
И теперь, разглядывая самого себя в зеркале, я убеждался, что не растерял былую харизму. Она притупилась немного из-за неопрятности, постоянной нужды и голода. Я долго не мылся, не брился, не чистил зубы. Я просто выживал и не думал о внешнем виде. Но сейчас, в идеально подогнанных одеждах, сильно исхудавший, а потому очень стройный, я выглядел на все сто. Как молодой офицер, собиравшийся побывать на светском рауте.
— Ну вот, вроде, и всё, — профессор Гуляев внимательно меня осмотрел и даже по рукавам ладонью пару раз провёл, стряхивая последние пылинки. — Ты готов. Причешись у зеркала — гребёнка на столике рядом — и подожди меня. Я переоденусь в более подходящие одежды.
Нисколько не сомневаясь, Гуляев вытянул худую руку и резко щёлкнул пальцами. Затем, не оборачиваясь, прошёл во вторую комнату. За ним, торопливо распахнув входную дверь, метнулись две молодые девицы и два молодца. Один молодец, не совершив не единого лишнего движения, открыл шкаф, достал тёмно-синюю мантию и, держа её на руках, как нетронутую невесту перед брачной ночью, зашёл следом за Гуляевым. Второй парень прикрыл дверь, но я успел заметить, как девушки помогают старику снимать одежды. Он лишь расставил руки, а они всё делали за него.
