Кэт тоже поднялся, сунул руки в карманы. Ему было холодно.
— Мы с Наташей немного поцапались. Это она сгоряча. Малыш, пожалуйста, мы договорим с тобой после.
У нее снова засверкали глаза.
— Не будет после! Вики, ты только посмотри, посмотри на него. Да внимательнее гляди, лучше!
Виктор пожал плечами.
— Гляжу. Кэт как Кэт.
— Да?! Не просто Кэт, а трус, подлец и негодяй!
А вот это ты, милая, зря, подумал Кэт, зябко передернув плечами. Плохо ты знаешь своего мужа.
— Ты чего? — отозвался Виктор с неожиданной холодностью.
Наташа, однако, еще не поняла, что проиграла.
— Это… Он…
— Замолчи, ради Бога! — вмешался Кэт. — Ты погубишь нас всех.
— По-моему, вы оба перегрелись, — заявил Виктор. — Хорош трепаться, идем домой и садимся обедать.
— Вики! — возмутилась Наташа. — Я тебе…
— Обедать.
— Но послушай…
— Будет когда-нибудь обед в этом доме?! — рявкнул он.
— Не смей на меня кричать! — Голос ее сорвался на пронзительной ноте.
Виктор отшатнулся, вид у него сделался затравленный.
— Что же ты делаешь, Малыш… — укоризненно промолвил Кэт.
Она долго молчала, что-то рассматривая на песке под ногами. Потом подняла глаза на Виктора.
— Извини. Я хотела сказать, что твой лучший друг живет на нашей с тобой крови. Он на кого-то работает, пасет тебя, как овечку… бережет, холит.
Кэт не сдержал невольной усмешки — настолько невероятно это прозвучало в ее изложении.
— Братец Кэт говорит, что он ангел-хранитель, — продолжала она ровным голосом, — а на самом деле — пастух. Рачительный хозяин. Откармливает тебя на убой, ждет, когда некто явится и скажет: подайте-ка его сюда, он мне потребен.
Брови Виктора сошлись к переносью.
— Какой дряни ты нанюхалась? Что за бред?
— А вот ты спроси у него. У друга своего бесценного. Он тебе скажет, что и Крисс был ангелом-хранителем… и что с жалованья криминального эксперта жену-альтау не купишь, для этого нужны другие деньги. Разве не так? — повернулась она к Кэту.
Тот не ответил, а Виктор вдруг вспыхнул, как порох.
— А ну пошли! — Он рванул жену за руку. — Пошли, я тебе покажу, что увидел! Брошенный, разоренный, мертвый дом — вот что это такое. Двери распахнуты, вещи раскиданы, и никого — тебе этого надо? Три года — больше — мы тут живем, и надо в один миг все разрушить?
— Не веришь? — Наташа вырвала руку.
— Нет!
— А Кэту веришь?
Виктор смешался.
— Я спросила: веришь?
— Да, — ответил он севшим голосом.
Наташа вскинула голову.
— Немногого стоит слепая верность, всаженная в клинике, братец Кэт.
— …И немногого стоит любовь, готовая ради себя самой уничтожать все вокруг, — ответил он.
И уже никогда не смог себе простить этих слов.
Она молча повернулась и пошла к дому — маленькая черно-голубая фигурка на светлом песке. Виктор остался с Кэтом. Наташа вдруг бросилась бежать, а они смотрели ей вслед.
— Это правда — что она говорила?
Кэта передернуло, как от ледяного порыва. Виктор ждал, готовый поверить всему. Такой он не был похож на Эрика Ларсена. Слепая, нерассуждающая верность, которая и впрямь немногого стоит.
Или она все ж таки дороже, чем кажется?
— Дел… — Кэт бросил взгляд на розовый шар готового окунуться в море солнца. — Да, это правда.
Виктор помолчал, сосредоточенно хмурясь. Кэту стало его жаль: бедняга, думать-то ему — спасибо доктору и мне! — смерть как тяжко.
— Значит, ты меня пасешь? Как овечку. Но черт нас обоих побери: зачем?
— Не знаю. Для кого — знаю, а для чего — нет.
— Ну, допустим, — Виктор потряс головой, яростно потер виски. — А что дальше?
— Не знаю.
— Как не знаешь? Куда я потом-то денусь?
— Дел, кого ты спрашиваешь?
— Тебя спрашиваю. Ну, ладно, ты как-то там зарабатываешь на мне деньги — это я могу понять: ради Анжелики. А потом что? Меня ж не навечно… Черт, если б я что понимал! Что ты думаешь делать дальше?
— Не знаю, — снова, второй раз за этот вечер, солгал Кэт. — Дел, я, ей-богу, не знаю!
Помолчали. Следовало закрепить победу и не выглядеть совсем уж подлецом.
— Ты не уедешь?
Выпрямившись, Виктор смотрел куда-то вдаль, мимо него, а на лице появилась незнакомая одухотворенность. Губы его тронула улыбка, опять сделавшая его точной копией Эрика Ларсена.
