У Кэллана на скулах заиграли желваки.
— Прости, милая, я никогда не буду играть вторую скрипку, и уж тем более ради избалованной девчонки, которая готова предать свою семью.
Вспышка удивления промелькнула в глазах Моник за мгновение до того, как Кэллан впился в ее губы.
Услышав постанывания, Эшвини решила, что видела уже более чем достаточно, чтобы сделать выводы, хотя какие именно, она пока не знала. Дважды ошибившись поворотом в вентиляционной шахте, она наконец оказалась в своей ванной. Выбравшись наружу, она вернула решетку на место, и, забравшись в душ, стала с остервенением тереть себя мочалкой, до тех пор пока кожа уже не начала гореть.
Закончив с водными процедурами и облачившись в джинсы и футболку, она отправилась в спальню и ничуть не удивилась, обнаружив там Периду.
— Мы заволновались, когда ты не ответила на стук в дверь, — сообщила вампирша.
Эшвини протянула руку ладонью вверх.
— Беруши. Ненавижу, когда вода затекает в уши. — Вытирая волосы полотенцем, она вопросительно взглянула на женщину. — А где Жанвьер?
— Прогуливается в парке.
Эшвини бросила полотенце на кресло.
— Думаю, стоит присоединиться к нему.
Всю дорогу до розария, где обнаружился Жанвьер, она ощущала на себе взгляд Периды.
— Ты не поверишь, что я видела, — сказала она, подумав при этом, а были ли Моник с Кэлланом всё еще сплетены в объятиях похоти, тщеславия и ненависти.
— Попробуй меня удивить.
Она вкратце пересказала ему ситуацию и имела редкое удовольствие увидеть, как глаза Жанвьера распахнулись от удивления.
— Думаешь, Кэллан по-прежнему собирается уничтожить Антуана, а затем избавиться от Моник? — поинтересовалась она.
— Если он хочет захватить власть в Атланте, — заявил Жанвьер с ледяным спокойствием почти-бессмертного, — ему придется устранить также Жанну, Фредерика и прочих.
Эшвини подумала о жестокости, которую видела на лице Кэллана, когда тот говорил о Бомонах.
— Он вполне на это способен. Но вне зависимости от его слов, он поддался чарам Моник.
— Есть вероятность, что она не захочет быть спасённой, — отметил Жанвьер, — особенное, если надеется склонить Кэллана на свою сторону.
— Не важно. Ее хочет Назарах.
А даже самый амбициозный юный вампир не осмелится спорить с сиром. Ангелы возвели пытки в искусство и Назарах преуспел в этом лучше многих, явным свидетельством чему для Эшвини стали крики, что до сих пор хранят в себе стены его старинного особняка.
— Ты считаешь, — пробормотала она, — что Моник следовало пристальнее присмотреться к Антуану и Жанне и хорошенько подумать, прежде чем просить о почти-бессмертии?
— В жизни вампира есть свои плюсы, — Жанвьер остановился, чтобы отломить бутон степной розы и поднести его к лицу Эшвини. Запах цветка был роскошен.
— Может и так, — ответила она, вдыхая аромат, — но если мы вернем ее Назараху, она станет для него всего лишь пешкой. Полностью в его власти. Сто лет она не сможет проявить волю, быть самой собой. Она окажется чем-то вроде домашнего животного.
Уронив розу, Жанвьер сунул руки в карманы.
— А ты никогда не спрашивала о моем Контракте. — Его голос вдруг утратил обычную мелодичность, каждый слог стал резким и отрывистым.
— Ты влюбился в вампиршу.
Он замер.
— Копалась в моем прошлом? — Хотя Жанвьер и пытался сдержать гнев, но он был столь же очевиден, как месяц в безоблачном летнем небе.
— Не пришлось, — она пожала плечами. — Такие мужчины как ты, с таким характером, никогда не смогут легко покориться чужой воле. Но ради близкого человека ты готов на все — даже если это тебя наполовину убьет.
— Я так предсказуем?
— Нет, — она встретилась с ним взглядом, и еще один слой ее хрупкого щита разлетелся вдребезги. — Просто мы похожи.
— О. — Густые волосы засияли в лунном свете, когда он принялся вышагивать взад-вперед. — И ты кому-то доверялась настолько, cherie?
Да, и на память остались шрамы. Отметины на спине почти сгладились, а вот те, что испещряли ее душу… Она сомневалась, что когда-либо сможет простить.
— Мы говорим не обо мне. Что случилось с твоей возлюбленной?
— Шамии понадобилось всего несколько лет, чтобы устать от меня. И я остался на растерзание Нехе.
