— Здравствуйте, мадам Ирена. Время терпит, отдохните еще немного. Рано утром приходила Октавия. Я ни в чем не нуждаюсь.
Робер и Пьеро, чистившие конюшню, где во втором стойле стоял осел, вышли во двор.
— Эй, мужчины! Представьте себе, наша малышка Анжела улыбнулась мне! — крикнула Ирена.
— В добрый час! — обрадовался ее муж. — Пусть улыбается почаще! Слава Богу!
С этими словами, в которых звучала надежда, отец и сын вновь принялись за работу. Ирена отошла в глубь комнаты. Судя по всему, день должен был пройти спокойно. Но вдруг зазвонил колокольчик. Обычно овчарка сразу же подавала свой зычный голос, но сейчас она была у Жерсанды де Беснак.
— Входите, не заперто! — крикнула Розетта, сердце которой забилось быстрее.
Предчувствие девушку не обмануло. Во дворе появился Виктор Пикемаль в костюме из серого джерси, полосатой рубашке и галстуке. Вероятно, он напомадил свои темные волосы, поскольку непослушная прядь больше не спускалась на лоб. В руках он держал корзину с букетом красных георгинов.
— Какой сюрприз! Я не ожидал увидеть вас здесь, мадемуазель Розетта! — сказал он, подходя ближе. — Здравствуйте! Как поживаете?
Розетта напряглась, объятая противоречивыми чувствами: одновременно радостью и тревогой, надеждой на счастье и сожалением, что это тщетная надежда. Виктор ей нравился, было бы глупо это отрицать, и это тайное чувство не давало девушке покоя.
— Здравствуйте, — вполголоса ответила она. — Хорошо.
Розетта обрисовала Виктору сложившуюся ситуацию. Молодой человек сразу же принялся искать глазами Робера и его сына. Но тут Розетта добавила вроде бы шутливым тоном, но в нем улавливалась и горечь:
— Вероятно, вы разочарованы отсутствием Анжелины. Вы навещали нас четыре раза и всегда, когда она удалялась, говорили, как вы ею восхищаетесь, какая она красивая!
Растерявшийся Виктор прикусил нижнюю губу. Через несколько секунд он сказал, широко улыбаясь:
— Разумеется, но только потому, что не осмеливался сделать вам такие же комплименты, ведь я хорошо воспитанный юноша. Мои родители учили меня уважать молодых девушек.
Последние слова задели Розетту за живое, ведь она, как бы ей этого ни хотелось, считала себя недостойной так называться.
— Держите, — вежливо произнес Виктор. — Я принес вам цветы из нашего сада и яблоки. Они очень вкусные.
— Большое спасибо. Но вам ведь надо вернуть корзину! Не будете ли так любезны выложить яблоки на кухонный стол и поставить цветы в воду… Увы! Я не могу этим заняться…
Розетта внимательно следила за своим произношением, тщательно подбирала слова.
— Разумеется, я понимаю вас.
Молодой человек знал дом, поскольку Анжелина зазывала его в кухню каждый раз, когда он приходил. Пока Виктор хлопотал в доме, к Розетте подошел Робер.
— Послушайте, мадемуазель, я поднимусь, чтобы помочь жене убрать кровать и привести себя в порядок. Пьеро захотел прогуляться по городу, и я разрешил ему. Готов спорить, что он будет бродить вокруг коммунальной школы. А вы сможете спокойно пообщаться с вашим женихом.
— Он мне не жених, — тихо сказала Розетта.
— Простите меня, я думал…
Смущенный Робер удалился. Он прошел в дом через диспансер. Пьеро, что-то насвистывая, выбежал за ворота. Виктор вернулся с пустой корзиной.
— Могу ли я сесть около вас? — спросил он.
— Да, как вам угодно.
Они замолчали. Розетта твердила себе, что она прилично выглядит в старом летнем платье Анжелины из бежевого ситца с цветочным рисунком. Она заплела свои темные волосы в косу, кокетливо лежавшую на ее правом плече.
— Я говорил о вас с моей матерью, — начал Виктор, внезапно покраснев. — Ну, я сказал ей, что буду вашим кавалером на свадьбе мадемуазель Лубе. Мои родители тоже приглашены.
— Я знаю. Анжелина сказала мне.
— Хорошо. Что вы читаете?
— Евангелие, — ответила Розетта. — Я готовлюсь к монашеской жизни. В следующем году я стану послушницей.
Явно разочарованный, Виктор нахмурился.
— Мне очень больно это слышать, — признался он. — В таком случае мне ничего не остается, кроме как записаться в солдаты.
— Заметьте, Анжелина обо всем мне рассказывает. Вы сказали ей то же самое, когда узнали, что она помолвлена.
