Теперь у Азии не осталось никакого личного времени и пространства. Она жила только делами революции и лично Якова. Но Азии это нравилось, это увлекло, она не чувствовала, что делает что-то не так, неправильно. Она находилась рядом и училась. Теперь ведь ей надо было столько уметь, чтобы быть полезной Бороде — Якову, быть полезной революции, быть полезной Альсаре. Наконец-то она нашла себя. Какой глупостью девочка считала те годы, когда она жила только для себя. Теперь у неё были совсем другие цели и интересы.
Азия не придумала ни одного лозунга, ни одной статьи сама. Правда, это делал Яков, иногда подписываясь "Азия Биара". Ей была приятна такая забота. Теперь Яков нигде не появлялся без своей вечной спутницы.
Организация Якова поднимала людей, выпуская агитационную прессу. Договаривалась с различными группировками по разным причинам, не симпатизировавшим Астрайдерам — имперской династии севера Альсары, которые и были виноваты в терминаторных штормах из-за неконтролируемой добычи минералов. Организация на все полученные разными способами деньги закупали оружие и вооружались, вооружались. На каждой доступной точке Яков организовывал учебные стрельбища рейдеров и ставил своих проверенных людей, даже еле знакомых, но преданных идее революции. Уже столько было сделано и столько ещё предстояло сделать.
Разворот подготовительных работ просто поражал воображение, но Азия отчётливо понимала, что этого недостаточно. Годы, проведённые ею в неведении о готовящейся революции, теперь казались прожитыми зря.
Азия старалась в сжатое время теперь уместить всё то, что не успела сделать для родной Альсары. Ведя переговоры или агитацию, сверкая на трибуне рядом с Яковом или готовя ему кофе или чай, если это требовалось. Яков знал, как она стреляет из пистолетов и как она поглощена идеями революции. Он не хотел отпускать Азию ни на шаг.
Даже осознание Азией того, что она скорее красивая этикетка для Организации Якова, не оттолкнуло её от идей революции.
"Ну и что, если я способна так послужить своей родине, пусть это будет так". Просто она наиболее удачно вписывалась в образ южанки и придавала неописуемой мягкости и лёгкости всей революционной шумихе, просто своим присутствием, своей поддержкой, своими словами и жестами. Азия нравилась людям, и ей хотели подражать. Но не стоит забывать, что девочка очень быстро вошла в курс дела и стала самой близкой помощницей Якова, разгрузив его от рутинной работы.
— Ты заменяешь мне полушарие мозга, отвечающее за примитивную деятельность, — шутил Яков над Азией. Но она не обижалась, а даже смеялась над его шутками.
Яков говорил с многочисленных трибун. Его стиль и голос уже начинали узнавать многие. Его словам хотелось верить, видя какие неимоверные усилия он вкладывает в революцию. Ночами он писал и писал свои агитки. Он хотел донести правду до всех альсарян независимо от места проживания. Азия всегда редактировала его письмена. Не то, чтобы девочка отличалась правописанием, просто она была достаточно упорна и пользовалась неограниченным доверием Якова.
— Ты так сексуальна, знаешь, ведь все думают о тебе с этой стороны, когда первый раз видят, — сказал однажды Яков Азии, — а никто в этой организации тебя не тронул, как я и обещал.
Азия приняла более удобную позу, готовясь слушать. Она отлично знала, как надо общаться с Яковом, она это чувствовала. Он был в определённой степени самодуром, и не нуждался в собеседнике, его надо было просто выслушать и главное понять. И он попал как раз на такую Азию, которая с детства любила слушать сказки, неважно, просто любила слушать.
— Я внимательно Вас слушаю, — произнесла девочка.
— Ты ведь намного больше стоишь, чем это кажется на первый взгляд.
— Спасибо. — Застеснялась Азия.
— Нет, почему, Азия, какое красивое имя, явно откуда-то издалека из самых глубин пустыни Альсары.
Азия засмеялась:
— Я родилась на сопках, а пустыня была рядом с Омикроном.
— Какая даль этот Омикрон, почему ты ничего о нём не рассказываешь? — Задумался Яков.
"Я рассказываю, просто вы меня не слушаете! Интересно, Яков хоть кого-нибудь кроме себя слушает?"
