Алмаз «Шах». Повести и рассказы - страница 51
Потянувшись гибким сухим телом, затянутым в голубой комбинезон, Ломов спросил:
- Вы обратили внимание на нерешительность короля Ягайлы? До последней минуты он надеялся на мирные предложения. Не хотел напрасно лить кровь.
- Что в этом хорошего? - спросил планетолог Галин. - Разве можно перед решающей битвой проявлять слабость?
- И это говорит корабельный врач…
- На войне как на войне!
- Татарин в последнем эпизоде совершенно похож на Гала, - сообщил Баграт Сванидзе.
Галим Галин был слишком массивен, поэтому всегда забивался в угол, чтобы не занимать много места. Он потеребил кудрявые волосы:
- Неужели я настолько дик образом?
- Все это ерунда, - оборвал их Ломов. - Я тоже похож на смоленского витязя. Ну и что? Лучше скажите, что вы думаете об этом эпизоде, который я назвал бы экстраполяцией в будущее?
- Здесь все понятно. Авторы фильма хотели подчеркнуть, что война колоссальное зло. На земле живут многие народы, и самое правильное для них добрососедство и сотрудничество. Как сейчас.
- Естественно. Но что делать, если на тебя прет завоеватель? Жертвы неизбежны.
- Ошибаетесь, - заявил Ломов. - Все дело в генетическом коде. Тонкость режиссерского замысла!
- Что, что?
- Основное сокровище людей - гены. Генофонд планеты велик, но небеспределен. Всякое насильственное уничтожение человека, носителя неповторимой комбинации генов, является преступлением.
- Перегибаешь, - сказал Галин.
- Почему? Имею право на свою трактовку. Судите сами: витязь и багатур безусые юноши. У них нет и никогда не будет детей, внуков, потомков. В фильме показан космический полет, который никогда не состоится. Потому что именно эти космонавты никогда не родятся.
- Природа всегда заботится о прочности, она всегда имеет резервы… Грюнвальдская битва, конечно, решала, быть или не быть самостоятельными целым народам…
Баграт ни с того ни с сего окрысился:
- Борьба против захватчиков - преступление?
Ломов попытался объяснить:
- В битве погибли тысячи воинов. Потеряны тысячи комбинаций генов. Убиты настоящие мужчины. Каждая война надолго оставляет последствия…
Сванидзе не слушал. Он хищно изогнулся, стиснув в кулаке невидимый кинжал.
- Прямо абрек какой-то, - усмехнулся Ломов. - Летим всего-то вторую неделю, а он уже бьет копытом.
- Ребята, ребята, - утихомиривал друзей Галин, - не перегибайте палку. Бионетик Ломов построил абстрактную модель в терминах своей науки. Он не учел, что люди - это не его любимые кианы, искусственные существа. У людей в сильнейшей степени развито эмоциональное начало. Чувство патриотизма, национального самосознания…
Бортинженер вскрикнул и полетел на Ломова. Галин едва успел перехватить его.
- Брек, - решительно сказал он. - Бокс отменяется. Предлагаю разойтись, а то командир покажет нам кузькину свекровь.
Ломов презрительно пожал плечами и открыл люк отсека, в котором они жили вдвоем с Галом. В это время раздался зуммер. Трубку снял планетолог.
- Экипажу собраться у меня! - Голос Красова был непривычно взволнован.
- Понял. Микель, не уходи, что-то случилось.
Они быстро поплыли по анфиладе отсеков «Венеры». Миновали кают-компанию, которая одновременно служила кинозалом, библиотекой и столовой. Следом за ней располагался спортивный зал. Ломов вспомнил утреннюю победу в космобол и самодовольно усмехнулся: «Так вот почему зол Баграт! Жаль, не было болельщиков. Спортотсек совмещен с душевой, туалетом и мусоросборником. Больше двух человек не входит…»
«Вот тебе и проблемы космоустойчивости, - думал Галин. - Чуть не подрались эти петушки… Надо что-то придумать».
В это время Баграт открыл люк последнего обитаемого отсека. Дальше, у носа корабля, располагался посадочный атмоскаф «Тетра».
Большую часть командирской рубки занимали пульт управления и электронно-счетная машина, которую Сванидзе звал Эммочкой. В отличие от Киана она не была личностью. Обыкновенный арифмометр, придаток человека. Ломов такие не любил. Космонавты помещались в рубке, если использовали всю кубатуру. Поэтому Баграт сел рядом с Красовым, а остальные всплыли к потолку и повисли вниз головой, наподобие летучих мышей.
