Ворота церкви были наглухо закрыты.
Держа под мышкой крошечный гробик, Мариам била в дверь кулаком.
— Откройте! — кричала она. — Мы всего лишь просим, чтобы вы помолились за душу умершего.
Ответа не последовало.
— Только благословение, святой отец! — Великанша постучала еще раз. — Для умершего ребенка!
Из церкви послышался тихий голос, но дверь так и не открылась. По толпе пронесся шепоток.
Мариам возмущенно взглянула на высокие створки.
— Бесполезно, Елена, — сказала она подруге, — нам не откроют.
— А чего ты ожидала? — раздался знакомый мужской голос за ее спиной. — Это же не человеческое дитя.
К женщинам подошел спутник Амброза. Великанша отшатнулась, словно увидела привидение.
— ?! — Силачка закрыла своим телом Елену и девочек. — Во имя Господа Бога, что ты тут делаешь?
Мужчина довольно приосанился и, нагло улыбаясь, подошел ближе.
— Говорил же вам, сударь! — со смехом обратился он к Амброзу. — Страшная, как гиппопотам! Усы и все дела! А я уж и забыл эту красавицу!
— Бочелли! — К силачке вернулся дар речи.
У нее в груди все сжалось. Значит, подонок все же был в деревне. Плохо, очень плохо.
— Что тебе нужно?
— Что, не любишь ходить вокруг да около? — рассмеялся он, показав почерневшие обломки передних зубов. — Сама-то как думаешь? — Бочелли указал на гробик, а потом громко добавил: — Я пришел забрать то, что принадлежит мне.
— В каком смысле? — не поняла Мариам.
— Слышала, что я сказал? — надменно произнес синьор. — Он мой.
Великанша попыталась собраться с мыслями. Вокруг накапливались зеваки. Она слишком хорошо знала, что такое толпа, поэтому отступила к Елене и девочкам.
— Не понимаю, о чем ты, Бочелли.
— Ты доставила содержимое этой коробки в Венецию, а теперь я забираю его.
— Неправда! — Мариам изо всех сил старалась сохранять спокойствие, хотя стук сердца гулко отдавался в ушах. — Ты просил забрать их. Дал мне за это лошадь. Двух лошадей. Помнишь?
— Да, я щедро заплатил. — Бочелли взглянул на Амброза и подошел к великанше поближе. — Чтобы ты заботилась о нем всю дорогу до Серениссимы.
— Нет! Мы так не договаривались!
— Ты сказала, что вы собираетесь в Венецию и готовы доставить его сюда живьем. Сама подумай, смог бы я ухаживать за младенцем? Я видел, что матери осталось недолго, — равнодушно заметил мужчина. — А потом встретил вас в Мессине. Мало того что женщины, так еще и уроды! Такие же, как он! Идеально! Да ладно, ты сама сказала, что он вам пригодится для представлений.
— Я такого не говорила. — У Мариам начало покалывать в ладонях, и она крепче прижала гробик. — И ни за что не поступила бы так.
— Слушай сюда, уродливая кобыла! — заорал Бочелли, которого толпа напугала гораздо больше, чем хотелось показывать, и подошел так близко, что женщину окутал запах лука. — Пока оно было живо, вы отлично делали на нем деньги, — яростно зашептал он. — А теперь оно умерло, и на нем заработаю я, capito? Отдай, оно — мое…
Мужчина потянулся, но Мариам, выше на три головы, не позволила даже притронуться к ящику. По толпе пробежал вздох. Зеваки еще не решили, смеяться над чудовищем или злобно улюлюкать.
— Оно? — глухо прорычала акробатка.
— Ты знаешь, о чем я. Не делай из себя большую идиотку, чем ты есть! — взвизгнул Бочелли и едва заметно мотнул головой в сторону Амброза. — Видишь того, в тюрбане? Он щедро заплатит. Очень щедро. Я могу раскошелиться еще за всю эту мороку. — Он почти умолял Мариам, в отчаянии пытаясь дотянуться до гробика. — Ни тебе, ни мне не будет лучше, если он начнет разлагаться, capito?
— Синьор Бочелли! Что этот человек собирается сделать с нашим мертвым малышом? — выкрикнула она, с отвращением глядя на охотника за наживой.
— Да-да, с мертвым ребенком! — подхватила фокусница, обращаясь к растущей толпе. — С крошечным младенцем, да упокоится его душа с миром!
Малышка Лейя расплакалась.
— Мы принесли его сюда для последнего благословения, — продолжала Елена, — чтобы похоронить как положено. Отпустите нас с миром!
— Позор! — крикнула из толпы женщина в зеленом платке, показывая пальцем на Бочелли.
