— Можете звать меня просто Фемия.
— Мило с вашей стороны, Фемия. — Джонс растянул губы в некоем подобии улыбки. — Как вы сюда попали?
Бойкая монахиня в арендованной на скорую руку гондоле явно наслаждалась неожиданным выходным.
— Мне подсказал Просперо Мендоза, синьор.
— Мендоза? — Амброз нахмурил брови и медленно опустил платок. — Ювелир из гетто?
— Точно. Он ваш друг?
Охотник за диковинками так пристально воззрился на суору, что у нее внутри все бы похолодело, если бы девочку не грела важность миссии.
— Он сказал, что здесь я, скорее всего, смогу найти иностранного джентльмена. — Евфемия с нескрываемым изумлением уставилась на огромный нос мужчины, но потом взяла себя в руки и прислушалась к его акценту. — А вы ведь и сами нездешний?
— Да, Фемия. Поэтому позволь помочь тебе.
Если девочка и заметила, как пристально рассматривает ее собеседник, то виду не подала. Амброз сделал над собой усилие и улыбнулся, словно добрый дядюшка.
— Тебе повезло, я знаю всех в округе. Кого ты разыскиваешь?
Услышав ответ, Джонс театрально всплеснул руками.
— Святые небеса! — возопил он, обратив на Евфемию полный восхищения взгляд, и девочка наверняка решила, что их случайная встреча — исключительно ее заслуга. — Кто бы мог подумать? Джон Керью — мой близкий друг. Я всегда считал его интересным мужчиной. Побудь со мной немного. — Он похлопал по соседнему сиденью в маленькой каюте гондолы. — Расскажи, зачем он тебе нужен.
Амброз быстро взглянул на окно Констанцы, но льняные занавеси были плотно задернуты.
— О нет, синьор, не могу! — решительно замотала головой Евфемия.
— Не дури, дитя! Что значит «не могу»? — с плохо скрываемым раздражением спросил Джонс.
— Я передам ему послание сестры, покажу письмо, которое ее подруга-англичанка написала своему торговцу из Константинополя, и сразу поеду домой. — Девочка осторожно похлопала по складкам сутаны, словно до смерти боялась не оправдать доверия. — И тогда он поймет, что это действительно она.
Лицо коллекционера, и так раскрасневшееся от солнца, побагровело еще сильнее. Казалось, сейчас он то ли разразится руганью, то ли запоет песню, а возможно, сделает и то и другое одновременно. Мужчина шумно выдохнул, словно выпустил газ из воздушного шара.
— Значит, свидание? Что ж, понимаю, — как ни в чем не бывало протянул Амброз, потрогав зловонную воду за бортом. — А ты умница, девочка. Вот бы и мне таких исполнительных слуг. — Джонс начал лениво обмахиваться веером. — Свидание. Как банально! Речь ведь идет об этом? — хитро взглянул на нее мужчина. — Подумать только, я ведь мог бы помочь ему. Poverino! Бедняга Джои! — Громко вздохнув, Амброз деловито зашарил по ящикам на полу. — Что ж, мне пора.
— А почему poverino?
— Ну, потому что уехал. Отплыл на корабле. Испугался разговоров об эпидемии, — тихо бормотал коллекционер, суетясь на корме. — Я посоветовал, ради его же блага.
— Как отплыл? — Девочка окончательно пала духом.
— Что ж, — носатый выпрямился, поднял багровое лицо и печально взглянул на Евфемию водянистыми глазками, — корабль вряд ли уже отчалил, но боюсь, дорогая, ты опоздала. Разве что тебе поможет добрый человек вроде меня.
— Опоздала? Почему?
— Моряки не любят пускать женщин на борт. Говорят, они приносят неудачу…
— Да вы что! — с подозрением нахмурилась конверса. — Никогда не слышала.
— Это же англичане, у них свои порядки.
— Бедная, бедная суора! Она так и не узнает, что стало с ее подругой и с алмазом… Ой, господи! Проболталась! — Девочка с ужасом прикрыла рукой рот.
— С алмазом? — изумился Амброз.
— Мадонна! Я не должна была говорить этого! — Евфемия закатила глаза.
— Да, дорогая. — Интриган медленно покачал головой и строго посмотрел на маленькую монашку сверху вниз. — Твое дело важнее, чем показалось сначала. Вообще-то я не собирался вмешиваться, но, полагаю, теперь обязан помочь, — вздохнув, заверил он конверсу. — Это, конечно, полный бред, но у меня нет выбора. Боже, если бы Джон не был мне столь близок…
В этот момент сверху раздался какой-то резкий звук. Оба одновременно подняли головы: кто-то отдернул занавески. Евфемия хотела заговорить, но Амброз прижал палец к губам.
