Чего только люди не рассказывают об ощущениях утопающего…
Жизнь проносится перед глазами, и ты уходишь в пустоту или… куда-то еще.
Внезапно все кончилось. Теперь Селия Лампри знала, что эти рассказы — вранье. Когда тонешь, остаются только крошечные фрагменты мозаики жизни: замешательство, бессмысленный лепет, ужас.
Эхо собственного крика: «Нет, только не это… только не в мешок!» Приглушенные голоса мужчин: «Давайте, парни! Раньше сядем — раньше встанем, отработаем и пойдем домой». Шум воды в ушах…
И вдруг откуда ни возьмись — глоток воздуха, темные глубины исчезли, яркий свет пробился сквозь пенистые волны.
Похоже на крещение.
Как будто рождаешься заново.
Она сидела под деревом на нагретой солнцем скале. Горячий воздух пах травами. Небо переливалось всеми оттенками фиалкового, а внизу сверкало бескрайнее синее море. На земле — обломок колонны. Чей-то голос проникал сквозь соленый бриз:
— Меня зовут Селия Лампри.
Лишь через несколько минут до сознания дошло: это сказала она сама.
Рядом — две женщины. По крайней мере, ей так показалось. Одна — выше и крепче любого из знакомых Селии мужчин, другая — бледная и хрупкая, с вытянутым грустным лицом. В их взглядах читалась тревога.
— Меня зовут Селия Лампри. — Она ощутила привкус соли на губах.
Женщины пораженно переглянулись, будто лицезрели чудо. Селия переводила взгляд с одной на другую, чувствуя скорее любопытство, чем страх.
— Мы… знакомы, кадин?
Собственный голос казался таким странным, что «русалка» чуть не расхохоталась.
— Χριστού![21] — растерянно перекрестилась женщина с печальным лицом. — Очнулась! Скорее, Мариам, дай ей воды! — добавила она шепотом.
— Не понимаю, — нахмурилась Селия. — Я что… спала?
Как она вообще очутилась на этой скале?
— Пavayiaµоv! — Женщина взглянула на великаншу, прикрыла рукой рот, но Селия успела заметить, что у нее задрожали губы. — Благословенная Дева!
— Елена, Елена… Перестань, ты ее напугаешь. — Силачка положила руку подруге на плечо.
Фокусница, чуть не плача, поднесла флягу с водой к губам Селии. Дотронулась до лица бедняжки, будто хотела погладить по щеке, но смущенно отдернула руку.
— Я вас где-то видела, — уверенно произнесла Лампри.
Молодая женщина оглядела маленький серебряный амулет с колокольчиками. Еще один фрагмент мозаики. И вдруг слова будто ручьем полились:
— Вы акробатки из Салоников, выступали перед султаном и валиде. С вами были две девчушки, я их хорошо запомнила — они всех кадин сразили наповал. А ты заставляла цветы появляться и исчезать так же, как этот амулет…
Селия резко замолчала, словно мысли оборвались. Воцарилась тишина.
— Храни нас Бог! — в один голос воскликнули Елена и Мариам.
— Ты была наложницей… в гареме? — поразилась силачка.
Лампри задумчиво взглянула на нее.
— Да. То есть нет. Не знаю. Наверное, была. В гареме? — озадаченно протянула она.
Как раз вовремя, хоть и неожиданно, силачка договорилась с капитаном небольшого двухмачтовика, того самого, который они видели утром на горизонте. Судно встало на якорь, чтобы пополнить запасы воды, и его владелец собирался продолжить путь на северо-восток, в Далмацию.
Подношений больше не было, Бочелли не появлялся, и великанша грешным делом подумала, что, наверное, ей это все померещилось. Женщины с легким сердцем отправились в путь по морю.
Селия — теперь все циркачки выучили имя — постоянно искала взглядом Елену. «Нимфа» побаивалась матросов, но в остальном выглядела жизнерадостной, спокойной, пока рядом был кто-то из группы. Похоже, бедняжка смирилась и с увечьем, и с ребенком. Она беспокоилась, только когда фокусница уходила слишком далеко, будто та была тонкой нитью, связывавшей ее с забытым прошлым — как вышитая сумочка, с которой бывшая наложница никогда не расставалась.
