Алхимия советской индустриализации. Время Торгсина - страница 59
Ввиду решения вышестоящих правительственных организаций о ликвидации при н/портовых объединениях каких-либо буфетов, баров и увеселительных мест, разрешить Вам работу какого-либо оркестра при столовой нашей гостиницы, исключительно предназначенной для обслуживания иностранцев и инокапитанов, проживающих в этой гостинице, мы считаем невозможным.
В результате прекращения работы струнного оркестра выручка в ресторане упала с 60 до 35 рублей в день. Архангельский Торгсин умолял разрешить оркестру играть хотя бы днем.
Тогда же пришла очередь Гольдштейна и других «бывших». По решению Президиума ЦКК и Коллегии НК РКИ прошла чистка аппарата Торгсина, в ходе которой портовые конторы должны были уволить всех бывших торговцев, кулаков, административно высланных, меньшевиков, эсеров, бывших троцкистов, дворян, полицейских, а также лиц духовного звания, лишенных избирательных прав и осужденных за уголовные преступления42.
Архивные материалы 1934 года, однако, свидетельствуют о том, что валютная проституция в портах продолжалась и после закрытия торгсиновских баров. Шипчандлеры выполняли роль сутенеров. По заказам иностранных моряков они поставляли проституток на пароходы. Портовый работник Торгсина, некто А. И. Майоров, в докладной записке Логановскому в декабре 1934 года сообщал, что старший шипчандлер Новороссийска Кумантарос отправил проституток на пароходе в Мариуполь «по телеграмме двух греков с иносудна». В той же записке он сообщал, что большинство шипчандлеров занимались сводничеством, поставляли проституток капитанам. Проституцию как средство выживания и обогащения искоренить не удалось. Спрос был, значит, было и предложение. Однако история о проституции в портовых торгсинах свидетельствует о том, что для советского высшего руководства идейно-политические принципы оказались важнее валютных интересов. Валютный экстремизм руководства страны имел границы.
Голод и нужда, жадность и корысть питали неиссякаемое народное шулерство. Не отставали и ведомства. На Дальнем Востоке местное ГПУ решило отоварить в Торгсине драгоценности, конфискованные у населения в ходе кампаний по борьбе с валютной спекуляцией, вместо того чтобы, как полагалось, сдать их золотоплатиновой промышленности.
История Торгсина есть воистину энциклопедия выживания.
Глава 4. За зеркальной дверью Торгсина
Люди, пережившие голод на Украине, вспоминают магазины Торгсина как «богатые», «гарние», «великие», «где все было». «Америкой в миниатюре» назван Торгсин в одном из писем 1930‐х годов. Миф о блистательном Торгсине и его товарном великолепии жив и в наши дни. Однако на деле за коротким словом «Торгсин» скрывались антиподы: столичные оазисы относительного изобилия и грязные провинциальные лабазы, в которых миллионы голодных крестьян меняли нехитрые ценности на муку, крупу и сахар. В 1933 году почти 90% торгсинов были лавочками с оборотом менее 6 тыс. рублей в месяц; в 1934 году 1248 магазинов с оборотом не более 3 тыс. рублей в месяц обеспечивали свыше 40% торговли Торгсина, тогда как крупных магазинов (оборот 100 тыс. рублей в месяц) было всего лишь семь. Но даже и в лучших торгсинах крупных городов лоск зачастую служил фасадом. Торгсин был плотью от плоти советской торговли и унаследовал все ее пороки.
Даже специальные магазины, которые обслуживали иностранных дипломатов, одни из лучших в Торгсине, не отвечали требованиям западного потребителя. Германский консул во Владивостоке жаловался в Наркомат иностранных дел: хорошего свежего мяса в Торгсине нет, только свинина, да и та слишком жирная и «не подходящая для еды». Дипломаты не хотели покупать мороженое мясо, «свежего же воловьего мяса, что особенно важно, свежей телятины, подходящей для еды, свежей свинины или другого свежего мяса в Торгсине не имеется. Свежей дичи (фазанов, диких уток, косуль, оленей, зайцев), которых в большом количестве стреляют профессиональные охотники в окрестностях Владивостока, в Торгсине также нет». Нет кур, свежей рыбы какого бы то ни было сорта, печально продолжал консул. В продаже, правда, были гуси, но они не выпотрошены и настолько плохо заморожены, что «при вскрытии пахнут и плохи на вкус». Масло из‐за плохого качества «может едва служить для кухни, но ни в коем случае не для стола». Пшеничную муку, крупу, рис, жиры, сахар, колбасу и даже овощи германское консульство выписывало из‐за границы. Скоропортящиеся продукты покупали на местном крестьянском рынке, но «мероприятия власти» его дезорганизовали, оставив консульство «без питательной мясной пищи». В заключение германский консул просил снабжать дипмиссию свежим мясом и рыбой из гостиниц для иностранцев или дома ГПУ (!).
