Таким образом, именно два короля теперь официально и публично признали Александра. Поэтому Собор в Бове аннулировал решения, принятые на Соборе в Павии, и превратил имперского папу в папу меньшинства. Более того, вскоре стало очевидно, что решение Собора в Бове разделяли во всей Западной Европе. Позиция Сицилии была подтверждена договором в Беневенто, что вскоре предоставило Александру необходимую поддержку от данного королевства. В христианской Испании – хотя неизвестны точные действия легатов Александра – высшее духовенство было преимущественно настроено благожелательно по отношению к Александру. Фернандо II Леонский, недавно ставший королем Кастилии, написал Александру, убеждая его в своей лояльности. Хотя граф Прованса обязался признать Виктора, а граф Барселонский откладывал решение данного вопроса, все духовенство королевства выступило за Александра; после смерти графа архиепископ Барселоны, оказавшийся приверженцем Александра, стал регентом при новом графе, молодом Альфонсе II, и направлял свою церковную политику в русле курса Александра III. Верность Прованса и Барселоны весьма значительно способствовала укреплению позиций Папы, так как оба государства находились близко к имперской Бургундии и были Скреплены браком с династией Гогенштауфенов.
В 1160 году Папа послал двух легатов в латинское королевство Иерусалима. Хотя король Балдуин III выказал некоторое сопротивление, церковный Собор в Назарете официально признал Александра. Это очень помогло Папе, и стало для него значимым событием. Обе стороны в своем споре также обратились к византийскому императору Мануилу Комнину. Посуле Собора в Павии Фридрих отправил посланников в Константинополь, куда также в марте 1160 года прибыли кардиналы от Папы. Другое папское представительство приехало в Византию в августе. Нам неизвестно, чего смогли добиться стороны в ходе встреч с византийским императором. По-видимому, цели, которые они ставили перед собой, были одновременно и дипломатическими, и религиозными. Поскольку отношения между Константинополем и Курией сохранялись, хотя периодически они и прерывались, прием двух папских посольств можно, по-видимому, интерпретировать как официальное признание Александра со стороны Мануила Комнина.
Даже в государствах, граничащих с империей и находящихся под германским влиянием, Александра поддерживало большинство. Хотя король Дании Вальдемар I, например, заявил о себе как о стороннике Папы Виктора IV, и принял его посланника, Христиана из Буха, некоторая часть датского духовенства, большинство которого сочувствовало Александру, убедила его не вверять себя всецело в руки Виктора. Таким образом, Дания смогла вернуться под покровительство Александра позднее.
В Богемии архиепископ Даниил из Праги, хотя и не был очень популярен, склонил на сторону Виктора сопротивляющегося герцога Владислава I. С другой стороны, в Венгрии Геза II настаивал на проведении консультаций со своими епископами и магнатами, в результате которых он признал Александра и вплоть до конца 1160 года оказывал сердечный прием его легатам. Архиепископ Лука из Грана, друг Эберхарда Зальцбургского, один из немногих верных Александру последователей из Германии, сыграл важную роль в деле Александра. Дипломатия Курии также была успешной в Далмации, территории, тогда находившейся под контролем Венеции, Венгрии и Византии, но в церковном отношении – под юрисдикцией патриарха из Градо.
Иной, конечно же, была ситуация на имперских территориях Германии и Италии, поскольку давление государя всегда являлось здесь важным фактором. Более того, в Германии сохранялась естественная лояльность германского духовенства Фридриху как своему светскому правителю. Многие германцы, например, встревожились, когда Папа освободил подданных императора от вассальной присяги. Поэтому возможно, что некоторые германские епископы тайно сохраняли свое расположение к Александру, но были принуждены как давлением, так и лояльностью по отношению к императору признать и поддерживать антипапу. Вероятно, однако, что некоторые епископы столкнулись с оппозицией тех, кто находился под их юрисдикцией.
