– Ты готова, Анжела?
– Да, почти. Вот только уберу эту кипу.
– Мы идем в бар через дорогу, почему бы тебе не заглянуть туда с нами?
Анжела колебалась. Все они моложе ее.
– Пошли, – уговаривала Джуди. – Мы идем целой компанией.
– С удовольствием, – сказала Анжела. – Подожди минутку.
Она и не заметила, как прошла голова. В баре на углу Уигмор-стрит было накурено, шумно и людно. Обстановка веселая.
Она заказала себе джин с тоником и через минуту говорила о том, как трудно найти друзей в Лондоне.
Джуди, приканчивая вторую порцию джина с апельсиновым соком, от души согласилась.
– Да в Лондоне можно свалиться мертвой, никто и не заметит. Я сама из маленького городка на южном берегу, и в первые месяцы я тут чуть не померла. Но нужно собраться и действовать самой. Вот что я поняла. Нечего ждать, пока соседи постучатся к тебе, потому что этого не будет. Постучись к ним сама и скажи: «Привет, это я, заходите в гости, выпьем или поболтаем». Вот что надо делать.
Анжела была очень довольна. Люди входили и выходили; казалось, все знакомы между собой. Она заметила, что здесь постоянно встречались младшие сотрудники ее конторы.
– Мы себя называем ППБ, – сообщил ей некий молодой человек, балансируя пинтой пива в одной руке и размахивая сигаретой в другой. Он был изрядно под мухой; Анжела поняла, что и она тоже.
– ППБ? А что это такое?
– Профессиональные ползуны по барам! Мы переползаем из бара в бар, до тех пор пока уже и ползти не сможем.
Ей показалось, что ничего смешнее она не слышала уже много лет.
В баре встречались самые разные люди, тут царила обстановка легкого товарищества, которой она никогда не встречала в деревне. Здесь заводились дружбы, которые продолжались и за пределами заведения, известного как «Рука эскулапа». Никто даже не знал толком, как оно называется. Здесь не было классовых или возрастных барьеров. Специалисты с Харли-стрит[11]стояли бок о бок с торговцами антиквариатом, продавцами из магазинов и поддатым приятелем Анжелы, который работал у них в отделе хирургических инструментов. Ее приглашали на обед, в театр. Она последовала совету Джуди и стала устраивать вечеринки в своей тесной квартирке.
Серьезный молодой рентгенолог, имеющий практику на Уэлбек-стрит, начал ухаживать за ней. Узнав, что она дочь врача, он стал подумывать о женитьбе.
Были и другие, менее веселые воспоминания об этих первых годах в Лондоне. Например, о том, как Чарли, приехав на каникулы после первого семестра в интернате, спросил: «Мама, ты мне не дашь фотографию, где ты с папой? У всех ребят есть фотографии».
И она печально солгала ему: «Мою – пожалуйста, сынок. А папиных у меня нет. Он слишком рано погиб».
Ее мать внезапно умерла от рака. Так быстро и так неожиданно, что она едва могла в это поверить. Отец, сразу постаревший после похорон, не позволил ей оставить работу, чтобы ухаживать за ним.
– Не будь дурой, Анжела. У тебя все в порядке. Ты там счастлива. У меня хорошее жилье, и я чувствую себя отменно. За мной приглядит старая миссис П., ну и ты будешь заезжать, когда сможешь. Но мне будет не хватать твоей матери. – К ужасу Анжелы, он расплакался.
Воспоминания веселые и грустные, радость, доставляемая сыном, которая возмещала ей то, чего у нее не было. Ему было тринадцать, пора поступать в среднюю школу. Очень высокий мальчик, красивее отца, но что-то в нем было и от Драммондов. Для деда он стал настоящим светом в окошке. У нее было много фотографий: Чарли играет в школьной футбольной команде, Чарли – боковой в игре в регби и даже в фехтовальном костюме и маске, вместе с другим мальчиком позирует для школьного журнала.
Отец Анжелы появлялся в школе на всех спортивных состязаниях, раздачах призов и школьных концертах, и она думала: как же много он дал Чарли. И как много Чарли дал ему. В конце концов, у моего сына есть отец, а у папы есть сын, который заменил ему погибшего на войне.
После Уигмор-стрит она нашла себе работу получше. Она стала личной секретаршей заведующего медицинской частью большой частной фирмы по страхованию здоровья. Она окончила специальные курсы и получила диплом.
