— Хорошо. Давай дальше читать. — Я увидела, как Стивен, предложив это Нат, снял с плеча видеоблок и поставил его в режим тотальной фиксации. Плоская коробочка на гравитационной подушке улетела ко входу и начала методично сканировать стены и надписи.
А мисс Джордан переводила:
— «И бытие было пусто, а небытие было полно. И небытие наполнило бытие, породив зародыш Вечного. Зародыш, создав сам себя, породил мир. Мир заполнил временное, породив Посланников. Так были рождены Мокх-Тамиян, Ранх-Гач, Юрн-Джэве и Пятнадцать верных. Каждому было задание, и все его выполнили. Пятый из Пятнадцати создал мужчин-женщин. Они создали мужчин и женщин отдельно, всего сто и сто каждой касты. От четвертой пары первой касты прародителей пошли Великие императоры. Каждый из Пятнадцати создал стены и долины. А книги ритуалов были дадены Императорам Яруз и Повелителям Г'Лан. От повелителей Г'Лан родилось четыре воина. Эти воины стали по углам и создали еще мир…» Недостает некоторых эпизодов… Еще читать?
— Лучше дома разберем. — От этого бреда мне стало дурно. И еще из-за запаха. Зловоние распостранялось от плесени, наполовину покрывшей потолок. Время от времени вниз падали густые, тяжелые капли и добавляли амбре.
— Еще несколько минут — надо закончить съемку, — извиняющимся тоном попросил Стивен. Нат отвернулась от стены и заметила:
— Из всей надписи мне знакомы только три названия — Мокх-Тамиян, Ранх-Гач и Юрн-Джэве.
— Что это? — мне хотелось хоть что-то понять в этих скрижалях.
— Прямой перевод: первое — Жало Бога, второе — Язык, или Нога, в некоторых текстах, Небес, и, наконец, Ведущий, иногда — Родитель, как лицо среднего пола, Детей. Все трое представлялись в виде инсектных форм Склерота и, кстати, здесь, вон там, пониже К'Таага, они и изображены.
— Забавно, — я взглянула на рельеф новыми глазами. И вдруг у меня появилось легкое, но очень неприятное ощущение…
— Кенни, — его прервал голос Стивена: — Возьми, будь добра, пробу от этой плесени. На предмет биохимии. А я позабочусь о следах пожара. Очень интересно, что же тут взорвалось и когда.
Я была с ним согласна и на гравипоясе долетела до потолка и изъяла в контейнер кусок слизистой вонючки. Ощущение вернулось и даже усилилось…
— Ребята, — встревоженный голос Лерни возник у всех нас в наушниках одновременно: — Не знаю, что и почему, но наверху гадюшник зашевелился. Все жрецы, которых вы изображаете, собираются на главной площади перед храмом. Будете возвращаться — включите оптическую невидимость.
— Хорошо. — Стивен поймал из воздуха свою летающую камеру и снова укрепил ее на плече, где она обычно фиксировала картину перед ним. — Я готов идти. А вы?
Мы с Нат дружно кивнули. Нам не терпелось покинуть скорбное пепелище. Вернувшись назад по лестнице, мы вышли из подземелья, и Стивен задвинул тяжелую плиту на место. Мы одновременно облегченно вздохнули.
* * *
Сквозь высокие витражи приемного зала Дворца падали длинные полосы света, дробясь бликами на разодетой толпе придворных. Возвышение же, сверкающее золотом и парчой, где находился Повелитель, скрывала полутень.
Шенгуф стоя выслушивал управляющих областями. Это был ежегодный ритуал в Бордовом покое, где присутствовала многочисленная челядь, администраторы столицы, начальники главных отрядов и множество других официальных лиц. Монотонно звучали голоса, он привычно слушал интонации и выискивал скрытый за формальными докладами смысл, намечая поручения своей тайной страже.
Это появилось вдруг, волной, от которой его бросило в жар, а затем — в мертвящий холод. Император ощутил злобу. Она накатила внезапно, как шквал. Ярость и настойчивое желание убивать. Жрецов. Причем только определенных. Их надо выявить и уничтожить. Они святотатцы, бог недоволен ими. Они виновны. Он сделал жест, и очередной рассказчик испуганно смолк. Шенгуф обернулся и шепотом отдал приказ охране, затем снова выпрямился, лицом к собранию. Через час он посетит Ширтахо и разберется, что там происходит.
* * *
Мы пробирались через потревоженный улей Храма, стараясь не задевать ничего, что могло бы выдать наше присутствие. На меня волнами накатывали слабость, подавленность, страх, паника… И сила, цепенящая сила отчаянья, чисто внешняя, не имеющая ничего общего с моими собственными мыслями и чувствами, благо я умела отличать свое от наведенного извне. Остальные, как я ощущала, испытывали то же самое. Мы взобрались на циклопическую каменную стену и сверху увидели, как над длинным прямоугольником сухого ритуального бассейна сгущается коричневый туман, похожий на очень жидкий дым. В самом деле попахивало гарью, но тоже необычной — такой запах не могла создать ни одна горящая органика, с которой я когда-либо встречалась. Именно это и вызвало тревогу — жрецы толпами спешили к краю искусственной ямы, выстраивались вдоль нее и смотрели вниз. Молча.
