— Да, я знакома с этими обстоятельствами в общих чертах. Подробности можно опустить. Переходите к делу, милорд, прошу вас.
— Ну что ж, раз вы полны решимости спасти брата от позора, судебного преследования и тюрьмы… Да-да, тюрьмы! Это — суровая реальность, мисс Мэлдон. Тюрьма — это именно то, что грозит вашему брату. Позволю себе напомнить к тому же, что мистера Мэлдона ожидает отнюдь не долговая тюрьма, где можно устроиться с относительным комфортом, несмотря на ограничения в свободе передвижения. В долговой тюрьме можно найти приличное общество, интеллектуально развитых людей своего круга, общение с которыми способно скрасить тюремный досуг. Вы всегда сможете навестить брата в долговой тюрьме и принести ему кусочек кекса. На каторжных работах, увы, и общество, и условия не в пример хуже, могу вас заверить… И без кекса там приходится обходиться годами.
В тоне маркиза Мэри почувствовала нечто издевательское. Но сама она старалась держать себя в руках, что бы ни случилось.
— Милорд, еще раз прошу вас обойтись без долгих преамбул, — сухо сказала она, не позволяя своему голосу предательски дрожать.
— Что ж, перейдем к практической стороне вопроса, — согласился маркиз. — Я предлагаю вам, мисс Мэлдон, отработать позорный долг вашего брата. Наблюдая за тем, как вы держитесь в непростой ситуации, я все более убеждаюсь, что вы мне подойдете. Не многие юные люди сумеют не потерять голову и сохранить самообладание в подобных обстоятельствах.
Но Мэри не пожелала выслушивать эти сомнительные комплименты.
— Хотелось бы узнать, какого рода работу вы мне предлагаете. Надеюсь, ничего предосудительного мне делать не придется?
— Нет, дитя мое (при этих словах Мэри буквально передернуло — она терпеть не могла, когда малознакомые мужчины обращались к ней столь фамильярным образом).
А маркиз Транкомб тем временем продолжал:
— Хотя… с точки зрения заурядных личностей ваша служба будет казаться довольно экзотической. Я предлагаю вам, юная леди, всего лишь заняться отстаиванием интересов Британской империи на международной арене. Надеюсь, против этого у вас не найдется возражений?
— Не знаю, — честно призналась Мэри. — Мне еще никогда не доводилось заниматься отстаиванием интересов Британской империи, и я не уверена, что справлюсь с этим важным делом.
— Ну для начала вы займетесь этим под моим руководством. А я помогу вам справиться. Скоро ваша жизнь станет совершенно иной, и самое благоразумное для вас — приспособиться к этим переменам. Вам, дитя мое, следует воспитывать в себе дух здорового авантюризма, и ваше существование сразу станет гораздо более ярким, интересным и насыщенным. Я полагаю, вам понравится заниматься политикой… Не секрет, что сейчас большой интерес для Британии представляет русский политический вектор. А поскольку вы, мисс Мэлдон, свободно говорите по-русски и, что еще важнее, хорошо знаете эту дурацкую страну и умеете общаться с ее обитателями, ваша помощь, полагаю, будет неоценимой.
Мэри вздрогнула, услышав слова маркиза, похоже, он собрал целое досье о ее прошлом. Да и тон у него был недопустимый. Нельзя было постоянно пропускать все его штучки мимо ушей.
— Я попросила бы вас, маркиз, не говорить об этой стране в таком неуважительном тоне, — ответила она. — Я не так уж хорошо знаю Россию, но в том, что я люблю ее, можете не сомневаться.
Губы маркиза тронула ухмылка, именно ухмылка, и весьма кривая, улыбкой назвать эту гримасу нельзя было даже с натяжкой.
— Вы любите Россию? М-да, в молодые годы люди выдумывают для себя весьма странные увлечения. Но смею надеяться, британские интересы для вас все же всегда будут важнее, чем интересы любимой России. Вы, как-никак, дочь офицера британской армии. Итак, к делу. Я предлагаю вам, мисс Мэлдон, в качестве моего личного секретаря и доверенного лица, выполняющего конфиденциальные поручения, отправиться со мной в деловой вояж, чтобы собрать кое-какие сведения о русской кампании на Балканах, а также о перспективах заключения императором Александром мирного договора с Турцией.
Взглянув в лицо Мэри, маркиз счел нужным добавить:
