– Имей я деньги, я подарил бы тебе золотой «иерусалим»[160].
В это время у дверей сарая появляется Илия-пророк в образе нищего и начинает молить:
– Пожертвуйте охапку соломы, – жена моя родила и лежит на голой земле.
– Видишь, – говорит жене Акиба, – у этого бедняка даже соломы нет. В сравнении с ним мы – богачи.
– Не о богатстве мечтаю я, – отвечает Рахиль, – единственное жеание мое, это – чтобы ты отправился в школу учиться.
Поступил Акиба в школу р. Элиэзера и р. Иошуи.
Прошло двенадцать лет. Бедный пастух стал ученым законоведом с аудиторией из двенадцати тысяч учеников. И тогда он решил, что пора ему возвратиться к жене.
Подойдя к дверям избушки, в которой жила в одиночестве Рахиль, он слышит, как один из соседей, человек злой и безнравственный, говорит его жене:
– Что ни говори, отец твой вполне прав. Во-первых, нищий пастух вообще тебе не пара; а затем, подумай, столько лет оставлять тебя в положении вдовы при живом муже!
А Рахиль на это отвечает:
– Если бы Акиба послушался меня, он остался бы в академии еще на двенадцать лет.
Получив таким образом согласие жены, р. Акиба возвратился в академию.
Прошло еще двенадцать лет.
Наставником двадцати четырех тысяч учеников возвращался р. Акиба в родные места.
Весь город вышел навстречу знаменитому ученому.
Пошла и Рахиль.
– Ты бы хотя одолжила у кого-нибудь во что одеться поприличнее, – стали говорить ей соседки.
– Не беда и так, – отвечала Рахиль, – праведный знает, что в сердце моем.
Приблизившись к Акибе, она склонилась до земли и стала целовать ноги его. Видя незнакомую женщину, ученики бросились отгонять ее.
– Пустите ее ко мне, – остановил их р. Акиба, – все мои и ваши знания принадлежат этой женщине.
Услышал о прибытии какого-то знаменитого ученого и старый Калба-Шабуа и [раскаявшись в жестоком отношении к дочери] подумал:
«Пойду к нему, не разрешит ли он меня от моего обета в отношении дочери».
[Приходит он к р. Акибе и рассказывает ему свое дело.]
– А если бы тебе было известно, что пастух тот сделается знаменитым ученым, дал бы ты такой обет?
– Никоим образом, – отвечает Калба-Шабуа, – даже если бы он одну-единственную галаху взялся выучить.
>– Если так, – говорит р. Акиба, – то знай же, что муж твоей дочери это я.
>Поклонился до земли старый Калба-Шабуа и, целуя ногу у р. Акибы, заявил, что отдает ему с дочерью половину своего состояния. (Кетуб., 62; Нед., 50)
По другому преданию, р. Акиба начал учиться будучи уже сорока лет от роду. Побудил его к этому такой случай.
Увидал он однажды у колодца плиту с правильно выдолбленным желобом и спрашивает:
– Кем это так хорошо сделано?
– Не знаешь ты, Акиба, – отвечают ему, – сказанного: «камни стирает вода». Капля за каплей падала она, изо дня в день долбя этот камень.
И подумал р. Акиба: «Капли водяные, жидкие, слабые, и тем удалось камень выдолбить, тем более крепким как сталь словам Торы еще не поздно будет огранить живое сердце мое».
И засел р. Акиба за один букварь рядом с сыном своим.
Изучив Пятикнижие, явился р. Акиба к р. Элиэзеру и р. Иошуе и говорит:
– Наставники, помогите мне изучить Мишну.
Объяснили они ему одну галаху из Мишны. Уединился р. Акиба и стал обдумывать данное ему учителями объяснение: почему, дескать, так, и правильно ли это? И стал он потом задавать им вопросы сложные и трудные.
В продолжении нескольких лет проходил он учение у р. Элиэзера, но оставался почти не замеченным со стороны р. Элиэзера. После же одного блестящего объяснения, данного р. Акибою на заданный ему вопрос, р. Иошуа сказал р. Элиэзеру: «Ведь это тот, которым ты пренебрегал; выходи же теперь и сразись с ним!»[161]
Говоря о р. Акибе, р. Симеон бен Элазар приводил такую притчу:
Однажды каменотес поднялся на гору и принялся отсекать топором тонкие слойки почвы. Спрашивают его люди:
– Зачем делаешь ты это?
– Хочу, – отвечает каменотес, – срубить всю эту гору и низвергнуть ее в Иордан-реку.
– Нет, – говорят ему люди, – не срубить тебе всей горы этой.
А каменотес продолжает свою работу: рубит, да рубит, пока не дошел до скалистого основания горы. Подрылся под него, расшатал, сдвинул и низверг в Иордан всю гору: «Вот так, мол – не там, а вот где место тебе!»
