– Вам, столь знаменитым и славным, приличествует держать ваше вино в серебряных и золотых вазах.
Вино было перелито в серебряные и золотые вазы – и скисло.
Спрашивает кесарь:
– Кто посоветовал тебе сделать это?
– Р. Иошуа бен Ханания, – отвечает царевна.
Призывает кесарь р. Иошую:
– Как мог ты посоветовать это моей дочери?
Рассказал р. Иошуа, по какому поводу он так поступил:
– Мой совет был только ответом на ее вопрос.
– Встречаются, однако, мудрецы и с красивой наружностью?
– Некрасивые – они были бы еще более мудрыми. (Таан., 7)
Во времена р. Иошуи бен Ханании императором Адрианом разрешено было евреям вновь построить храм в Иерусалиме. Двое граждан Папус и Лулианус открыли по всему пути от Аку до Антиохии кассы для снабжения всех возвращающихся в Иерусалим евреев деньгами и всем необходимым.
Когда об этом узнали хутеи[155], они оклеветали евреев перед Адрианом, донося о будто бы готовящемся против него восстании.
– Как же быть, – задумался Адриан, – ведь разрешение уже вступило в силу.
– Прикажи им, – посоветовали хутеи, – возобновить храм не на прежнем месте, или же вели изменить его размеры, увеличив или уменьшив их хотя бы на пять локтей против прежнего. Тогда они от постройки храма сами откажутся.
Между тем весь народ собрался в долине Бет-Римон, и известие о новом указе Адриана вызвало общий плач и отчаяние. Тут и там начали раздаваться голоса против подчинения указу. Необходимо было немедленно успокоить народ. Кому же поручить это? Выбор пал на р. Иошую бен Хананию, как на самого популярного из ученых.
Встает р. Иошуа и, обращаясь к народу, говорит:
– Однажды лев, пожирая свою добычу, подавился костью.
И начал лев звать на помощь:
>«Кто вытащит у меня кость из горла, того я вознагражу по-царски!»
>Прилетел журавль, засунул свой длинный клюв в глотку льву и, вытащив кость, стал требовать награды.
>«Уходи поскорее, – ответил лев, – достаточно для тебя награды, что ты можешь похваляться, говоря: «Я был в пасти у льва, и ушел, как видите, цел и невредим!»
– Так и мы, братья: будем довольны тем, что, подпав под власть Рима, мы хотя жизнь свою сохранили до сих пор. (Береш. – Р., 64)
Адриан говорит однажды р. Иошуе:
– Как сильна должна быть овечка, остающаяся невредимой между семьюдесятью волками!
Отвечает р. Иошуа:
– Как могущественен должен быть Пастырь, оберегающий ее от них! (Ял. – Ш.)
Прибыл однажды р. Иошуа бен Ханания в один из больших римских городов. Говорят ему там, что в темнице содержится еврейский мальчик, чрезвычайно красивый, с блестящими глазами и курчавыми локонами. Пошел р. Иошуа к темнице, стал у дверей и громким голосом прочитал стих из Исайи:
«Кто предал Иакова на разорение и Израиля грабителям?»
Отвечает дитя из темницы словами того же пророка:
«Не Господь ли, против Которого мы грешили, не желая ходить по Его путям и не слушая Завета Его?»
Услыша это, воскликнул р. Иошуа:
– О, дорогие сыны Сиона, чистейшему золоту равноценные![156]
И со слезами на глазах продолжал:
– Я уверен, что из этого ребенка выйдет великий ученый, и я клянусь, что не уйду из этого города прежде чем не освобожу бедного ребенка, сколько бы это ни стоило.
И он исполнил свою клятву, хотя и пришлось внести огромный выкуп.
Не много прошло времени – и мальчик тот стал известен как великий ученый.
То был Исмаил бен Элиша. (Гит., 58; Эха. – Р., 4)
Р. Иошуа бен Ханания рассказывал:
– Однажды мне пришлось проходить полем. Заметив тропинку, проложенную через ниву, я направился по ней.
Увидела это малютка-девочка и говорит:
– Учитель, разве для того существует нива, чтобы ходить по ней?
– Но ведь тут протоптана тропинка?
– Да, тропинка, – отвечает малютка, – такие же, как и ты, разорители протоптали ее.
Другой раз встречаю одного мальчика на перекрестке двух дорог.
– Дитя мое, – спрашиваю, – не можешь ли мне указать, которою из двух этих дорог направиться мне в город?
Мальчик отвечает так:
– Вот эта самая длинная и самая короткая, а та самая близкая и самая далекая.
Пошел я по второй дороге. Вскоре приближаюсь к городу, но сады и огороды преграждают мне путь, и вынужден вернуться назад к перекрестку.
