Чуть ниже паркинга у залива Пяти пальцев протянулся известняковый риф — он напоминал раздвинутую пятерню, каждый палец которой указывал на пять направлений рифа за лагуной.
— Похоже на «В поисках Немо»[6], — сказал Рич, повертевшись на месте. — И на «Флинтстоунов»[7]. А где же морская жизнь?
— То, что вы хотите, вон там, мистер Гранди.
Она указала на простор бирюзовой лагуны, туда, где вода потемнела, отмечая ту часть рифа, где имелись расщелины, которые он хотел увидеть.
— Называйте меня Ричард, — предложил он. — А лучше — Рич.
О нет. Рич — это похоже на дружбу, а даже считать их просто знакомыми, уже напряжение.
— Ричард… — Эту уступку она сделала. Она порылась в рюкзаке, который вытащила с заднего сиденья своего грузовичка. — У меня есть лишняя маска с трубкой для подводного плавания.
Он уставился на эти предметы, как на что-то совершенно незнакомое, но потом протянул руку и взял их у нее. Мила постаралась не задеть его пальцев.
Неловко снимать одежду перед незнакомым человеком. Особенно неудобно делать это перед молодым и красивым, но Мила отвернулась, сняла рабочие шорты и рубашку, и осталась в бикини. Она прилаживала маску, а Ричард тем временем стянул полинявшую, но тем не менее дизайнерскую футболку и брюки карго.
Мила старалась не смотреть на него, но не столько из-за щепетильности, сколько из-за осторожности. Она не могла заранее знать, каким образом что-то новое повлияет на нее, хотя у нее было достаточно общений с дайверами и серфингистами. А сейчас это «новый» полуголый мужчина. И к тому же клиент.
Мила краем глаза следила за его тенью на песке. Убедившись, что он снял с себя все, что собирался, она обернулась.
Она мысленно вернулась на единственный в своей жизни карнавал, где впервые попробовала сладкую вату. Легкое, липкое облако на языке растворялось в сахар. Запах сахара, вкус сахара. И сейчас она погрузилась в это ощущение. Очевидно, ее синестезия решила связать со сладкой ватой полуголого Ричарда Гранди.
У Ричарда под каждодневной одеждой оказались шорты для серфинга, облегающие и низко сидевшие на бедрах. А что будет, когда материя намокнет?
Мила сделала медленный вдох, убрала из глаз заинтересованное выражение и стала прилаживать трубку к маске. Почему-то у нее это не получалось.
— Простите, но у меня лишь одна пара ласт, — поспешно произнесла она. — Хотя в заливе Пяти пальцев можно спокойно плыть под водой по течению — вода сама помогает.
Мила повернулась к морю и пошла вперед не оглянувшись — она была уверена, что Ричард последует за ней без приглашения. В конце концов, он оплачивает тур.
— Значит, кораллы — это не растения? — спросил он, как только они по пояс оказались в воде лагуны цвета электрик.
— Это живые организмы. Тысячи крошечных существ. Они произрастают в форме рогов оленей, веток, тарелок, кочанов капусты…
Он нетерпеливо прервал ее экскурс в перечень всего того, что напоминают кораллы. Для него время — деньги, и она едва не покраснела от неловкости. Неужели она всегда, того не замечая, так болтлива с клиентами? Или ей хочется болтать исключительно с Ричардом Гранди?
— Каким же образом маленькая мокрая штучка превращается в твердый, как скала, риф?
Если держаться в рамках научного объяснения, то удастся обуздать сладость сахарной ваты, не думать о его мускулистой груди и не смотреть туда, куда не следовало.
— В их остове находится кальций карбонат. Это обеспечивает живым кораллам упругость, способность сопротивляться морским течениям. А когда они умирают…
Она устояла на левой ноге, пока просовывала правую в моноласту. Потом выпрямилась и сунула туда левую ногу, удерживая равновесие на мягком белом дне и покачиваясь от легкой волны.
— То представляют собой нагромождения и образуют известняковый риф, — догадался Ричард.
— Сначала миллионы и миллионы кораллов образуют риф, затем в песок попадает известняк и, наконец, поверх всего нарастают целые кустарниковые заросли. Мы многим обязаны кораллам. — Мила перевела дух и повернулась лицом к Ричарду, не обращая внимания на запах карнавала. — Готовы встретиться с рифом?
