Этот новый человек вроде бы совсем не интересуется нечистотами и трупами. Напротив, он испытывает по отношению к трупам такой панический страх, что готов делать все, чтобы придать им вид более живой, чем они имели, пока были живы. (И, судя по всему, это не компенсаторная реакция, а проявление общего отрицания всего натурального.) Но он идет и значительно дальше, отворачиваясь от жизни, от людей, от природы. Все живое, не исключая и себя самого, со всеми своими человеческими качествами, со способностью размышлять, видеть, слышать, чувствовать, любить, он норовит превратить в предмет, в вещь. Сексуальность становится техническим навыком, «любовной машиной», чувства оказываются как бы сплющенными и обыкновенно подменяются сентиментальностью, радость — это извечное выражение жизнелюбия — уступает место возбуждению, создаваемому «индустрией развлечений», а в качестве главных объектов любви и нежности начинают выступать машины и механизмы. Мир превращается в совокупность безжизненных предметов, включающих среди прочего искусственную пищу и искусственные органы. Благодаря этому и сам человек становится частью всеобщей машинерии, которой он управляет и которая, в свою очередь, управляет им. У него нет ни плана, ни цели в жизни, ибо все его действия следуют логике окружающей его техники — технологии. Достижение технического разума, вдохновляющее его превыше всего, это перспектива создания роботов, и, как утверждают некоторые специалисты, роботы эти будут неотличимы от живых людей. Надо признать, что, когда сами люди становятся неотличимы от роботов, достижение это не выглядит таким уж невероятным.
Обитаемый некогда мир становится миром неодушевленных предметов, населенным не людьми, а всякой «нежитью». Но на символическом уровне смерть уже более не выражается нечистотами и смердящими трупами. Теперь ее символы — аккуратные, сверкающие машины. И людей притягивают не вонючие уборные, а ажурные конструкции из алюминия и стекла[33]. Однако этот стерильный фасад не может заслонить скрытой за ним реальности. Руководствуясь идеей прогресса, человек превращает мир в смрадное и непригодное для жизни место (и это уже не в символическом, а в буквальном смысле). Он отравляет воздух, воду, землю, растения и животных, отравляет самого себя. Процесс этот зашел уже так далеко, что всерьез обсуждается вопрос о выживании человечества. Факты эти известны, и все же, несмотря на многочисленные протесты, те, кто принимает решения, демонстрируют готовность принести все живое в жертву идолу технического развития. В прежние времена люди тоже приносили в жертву детей или пленных, но никогда еще они не были одержимы стремлением в угоду Молоху разрушить всю жизнь — свою и своих потомков. И неважно, намеренно это делается или нет. Если бы человек не ведал о последствиях своих действий, он бы еще мог считаться свободным от ответственности. Но укоренившаяся в его характере некрофильская ориентация заставляет его игнорировать очевидные вещи.
В полной мере это относится и к идущей полным ходом подготовке ядерной войны. Две сверхдержавы непрерывно наращивают свой разрушительный потенциал, которого уже сегодня с лихвой хватит, чтобы они могли сровнять друг друга с землей, уничтожив попутно еще полмира. Тем не менее они до сих пор не предприняли ничего серьезного, чтобы уменьшить опасность, а единственной реальной мерой могло бы стать только уничтожение всех запасов ядерного оружия. Вместо этого те, от кого это зависит, были уже не раз на грани применения оружия и продолжают играть с огнем. При этом стратеги — например, Герман Кан в книге «О термоядерной войне»[34] — спокойно обсуждают вопрос, «достаточно» ли будет убить пятьдесят миллионов людей. Вряд ли кто-нибудь станет отрицать, что дух некрофилии здесь налицо.
Многие явления, вызывающие сегодня протест, — наркомания, преступность, упадок культурной и духовной жизни, презрение к подлинным этическим ценностям, — напрямую связаны с растущим влечением к разложению и смерти. Но вправе ли мы ожидать, что молодые, неимущие и потерявшие всякую надежду люди смогут избежать разложения, если к нему направляют курс те, кто стоит у руля нашего общества?
