Адмирал Л. М. Галлер - страница 159
В марте нарком ВМФ, начальник ГМШ и замнаркома по кораблестроению и вооружению собрались, чтобы составить для представления в ЦК ВКП(б) план организационных мероприятий ВМФ на 1941 год[239]. После обсуждения включили важнейшее: ввод в строй новых кораблей и береговых батарей, усиление ПВО баз и кораблей за счет 353 истребителей новых типов и установки радиообнаружителей «Редут» и «Редут-К». Получалось, что выполнение мероприятий в основном приходится на вторую половину года. Лев Михайлович рассказал флотский анекдот: Николай Иванович Паттон, начальник 2-й бригады линкоров на Балтике, с мичманских времен всегда ходил в отпуск в первой половине года. А в 1914 году, уже будучи командиром эсминца, поддался уговорам жены и согласился отложить отпуск — поехать в августе в Ниццу. А тут война! Говаривал: «Еще раз меня так не проведут! Кончится мировая — отпуск опять буду брать в первую половину года». Николай Герасимович усмехнулся: «Не пойти ли нам в отпуск в первой половине года?»[240].
В отпуск никто из них, конечно, не пошел. Работали и зимой, и весной с исключительным напряжением; и руководство, и ГМШ, и управления. Будто знали, что мирного времени осталось совсем немного. Но не знали — чувствовали. Впрочем, не все. Лев Михайлова все не мог привыкнуть к беспорядку, халатности, невыполнению положенного, недостатку простой порядочности. Как недоставало организованности и профессионализма у заменивших тех, кто навсегда исчез с ярлыком «враг народа». Галлер убедился в этом, побывав с проверками на Балтийском и Северном флотах.
Об итогах инспекторской проверки СФ, принятых меpax, в результате которых одни корабли уже вступил в строй, другие заканчивали ремонт, о передаче завода Главсевморпути флоту Галлер доложил на Главном военном совете Наркомата уже 18 июня. Слишком много у наркома и его заместителей было неотложных дел во второй половине мая — первой половине июня. Дважды, например, разбирались с ходом работ по размагничиванию, принимали решение оборудовать в течение 1941 года все корабли противоминными устройствами ЛФТИ, создать на флотах контрольно-измерительные стенды.[241] В эти же недели ГМШ готовил на подпись наркому приказ о срывах и «неудачном проведении» тактических учений на Черноморском флоте, плохой постановке там разведки… Это было текущее, еще от мирной жизни.
Но уже стало ясно, что нельзя медлить с мероприятиями для сбережения кораблей, флотов в целом от неожиданного удара немцев. Вернувшись в Москву из Мурманска, Галлер сразу же приехал в наркомат, зашел к оперативному дежурному ГМШ, посмотрел дислокацию кораблей на Балтике и Черном море. В Либаве по-прежнему стояли корабли отряда легких сил, которым командовал В. П. Дрозд, два крейсера — «Киров» и «Максим Горький», два дивизиона эсминцев. Да еще там же бригада подводных лодок. А до границы — несколько десятков километров, рукой подать до немецких аэродромов в Восточной Пруссии. Опасно… Это давно беспокоило наркома ВМФ. В тот же день, когда вернулся Галлер, Н. Г. Кузнецов созвал Главный военный совет, пригласил присутствовать А. А. Жданова. Николай Герасимович поставил вопрос о немедленном перебазировании кораблей из Либавы в Рижский залив[242]. Все члены Совета его поддержали, но Жданов сказал, что нужно доложить Сталину. Говорить же со Сталиным об этом отказался. 24 мая 1941 года нарком направил Сталину письмо с просьбой разрешить перебазирование, но ответа все не было. Наконец ему удалось доложить Сталину лично и получить устное согласие. Отряд легких сил и бригада подводных лодок немедленно перешли в Устъ-Двинск. В те же дни в сопровождении эскорта был переведен из Таллинна в Кронштадт линкор «Марат», второй линкор — «Октябрьская революция» остался в Таллинне.
Конечно, получение разрешения Сталина было удачей. Отдай такое приказание нарком сам, и не известно, чем бы это кончилось. Ведь после обстрела немецких самолетов над Либавой Кузнецов был вызван к Сталину, принявшему его в присутствии Берии. Нарком получил строгий выговор и указание немедленно отменить приказ об открытии огня по нарушителям. 1 апреля ГМШ дал на флоты директиву: «Огня не открывать, а высылать свои истребители для посадки противника на аэродромы»
