— Все не так! — сказал Ван. — Но отчего такой вопрос?
— Видишь ли, мы чуточку знаем доктора Платонова, и, хочу заметить, у тебя не было совершенно никаких оснований так гнусно хамить милейшему старику.
— Приношу извинения, — сказал Ван. — Что будем, традиционный чай?
— И еще необычно то, — продолжала Кордула, — что ты меня, против обыкновения, узнал. Два месяца назад ты меня вовсе не замечал.
— Ты изменилась. Похорошела, обрела томность. Хорошеешь на глазах. Кордула распростилась с непорочностью! Скажи… не знаешь ли ты адреса Перси де Прэ? То есть общеизвестно, место их высадки в Татарии… но письма ему на какой адрес слать? Не хотелось бы обращаться к твоей вездесущей тетушке.
— По-моему, у Фрейзеров есть адрес, я узнаю. А куда направляется Ван? Где можно теперь Вана найти?
— Дома, Парк-Лейн, 5, буду там через пару дней. А сейчас еду в Калугано.
— Ну и дыра! Дама?
— Мужчина. Тебе знаком Калугано? Тамошний зубной врач? Приличная гостиница? Концертный зал? Учитель музыки моей кузины?
Кордула покачала короткими кудряшками. Нет — бывала там очень редко. Дважды на концерте, в сосновом бору. Она и не подозревала, что Ада берет уроки музыки. Как там Ада?
— Люсетт! — сказал Ван. — Музыке учили Люсетт. Ладно. Оставим Калугано. Здешние лепешки весьма отдаленно напоминают те, что пекут в Чузе. Ты права, j'ai des ennuis[315]. Но ты можешь меня отвлечь. Расскажи мне что-нибудь, чтоб мне переключиться, хотя ты и сама для меня переключение, малютка каламбур-топинамбур>{94}, как говорил Тевтон в известном сюжете. Поведай-ка мне о своих сердечных делах.
Кордула была девчонка без особых затей. Все же общительная и весьма даже зажигательная девчонка. Он попробовал было погладить ее под столом, но Кордула мягко его руку отстранила, шепнув «бабник» шутливо, как та, иная девочка в каком-то другом сне. Ван громко кашлянул и заказал полбутылки коньяку, заставив официанта, как рекомендовал Демон, вскрыть бутылку в его присутствии. Кордула все трещала и трещала, он утратил нить ее повествования, вернее, оно смешалось с быстро менявшимся пейзажем, за которым Ван следил через ее плечо; внезапный овраг вобрал то, что сказал Джек позвонившей жене; дерево средь клеверного поля воплотило собой брошенного Джона, а в романтическом, струившемся со склона ручье отразилось упоминание о восхитительно кратком романе с маркизом Квизом Квизана.
Шуршанием пронесся мимо сосновый бор, за ним потянулись фабричные трубы. Состав загрохотал мимо паровозного депо, скрипя, начал замедлять ход. Уродливый вокзал заполнил собой ясный день.
— О Господи! — воскликнул Ван. — Ведь это моя станция!
Он выложил деньги на столик, поцеловал Кордулу в податливые губы и направился к выходу. Выйдя в тамбур, обернулся, махнул ей зажатой в руке перчаткой — и наскочил на пассажира, который нагнулся поднять саквояж.
— Oh n'est pas goujat à ce point![316] — крякнул пассажир, дородный военный с пышными рыжими усами и с капитанскими погонами.
Ван молча протиснулся мимо, но когда оба сошли на платформу, смазал его наотмашь перчаткой по физиономии.
Капитан подобрал фуражку и ринулся на бледного темноволосого хлыща. И в этот самый момент Ван почувствовал, как сзади кто-то мирно, однако вероломно обхватил его за руки. Не удосужившись и повернуть головы, Ван избавился от невидимого приставалы легким «поршневым» толчком, произведенным левым локтем, тогда как правой отвесил звучную затрещину капитану, рухнувшему на свои саквояжи. К тому моменту вокруг уж собралось несколько любителей бесплатных зрелищ; тогда Ван, подхватив капитана под руку, припустил вместе с ним в зал ожидания. Носильщик с потешно унылым видом и с изрядно расквашенным носом вошел следом с тремя саквояжами капитана, один из которых зажимал под мышкой. Наклейки с кубистским изображением далеких, сказочных стран цветисто облепляли самый новенький. Они обменялись визитками.
— Сын Демона? — пробормотал капитан Тэппер, член калуганской ложи «Уайлд-Фиолет».
— Точно так! — отвечал Ван. — Предполагаю остановиться в «Мажестик», если же нет, вашему секунданту или секундантам будет оставлена там записка. Придется вам мне подыскать секунданта, не могу же я обращаться за этим к швейцару.
