– Он ко мне не приедет, как думаете? – спросила Марина у главреда. – Я бы так хотела… Ему у меня будет очень хорошо.
– Приедет… К кому надо, – буркнул главред. – А как дальше, не знает никто.
– Я просто боюсь, что он…
– Вот Алексей Андреевич считает, что он, когда выполнит своё предназначение, исчезнет, – сказала Вася и снова шмыгнула носом. – Очень грустно. Я не хочу.
Кузьмин неопределённо пожал плечами, опустил глаза и отвернулся. Видимо, он тоже не хотел, чтобы мотоцикл исчез.
– И я не хочу, – сказала Марина.
– И очень хорошо. И не хоти. Чем сильнее будешь не хотеть, тем больше вероятность, что сложится по-твоему. Это ведь и в обычной жизни так.
Иванов перевёл взгляд с Марины на Васю и обратно, потом внимательно посмотрел на главреда.
– Чего уставился? Это Ижевск, – сказал главред.
* * *
Мотоцикл настиг его поздно вечером в нескольких шагах от плотины. Крупный пожилой мужчина с пухлым детским лицом и приметным шрамом во всю щеку шёл к плотине по набережной, когда за его спиной будто из воздуха соткался оранжевый «пёс».
Свидетели уверяли, это было именно так: сначала раздался вой мотора на высоких оборотах, потом задрожал воздух и появился старый «Иж». Он мчался пулей. Мужчине стоило бы прыгнуть в воду, а тот бросился вперёд – рассчитывая, наверное, свернуть на тротуар плотины и укрыться за крепкой чугунной оградой. Ему не хватило пары метров. Мотоцикл привстал на заднее колесо и передним врезался жертве в крестец. Мужчина, раскинув руки, взмыл над «зеброй» пешеходного перехода и в самом конце её рухнул, точно в бордюрный камень головой. Мотоцикл проехал по распластанному телу, резко затормозил, развернулся, снова набрал скорость и, использовав в качестве трамплина небольшой газончик, фантастически метко прыгнул задним колесом человеку на шею. Торжествующе – именно так уверяли люди – погудел и рванул назад по набережной.
И самое поразительное: никто, ну совсем никто не разглядел седока.
А дальше случилось невероятное, о чём долго ещё по всему Ижевску перешёптывались с благоговейным ужасом.
Городу явилось чудо.
Рёв мотора стал оглушительным, заполнил собой весь мир, и вверх от набережной к площади вознёсся огромный призрачный «Иж-ПС». Мчался и с каждой секундой вырастал всё больше. Он был уже ростом с монумент, когда пролетел сквозь него, а достигнув площади – доставал до неба.
Никто его не испугался. На мотоцикл глазели, ему махали руками, кричали что-то радостное, поднимали детей повыше… Никто не пытался снять его на телефон – люди просто смотрели на чудо.
Кто-то на всякий случай отступил подальше от полупрозрачных колес, другие оцепенели, и мотоцикл переехал их, не причинив вреда – говорят, даже приятно было, – и победный рык двигателя отдавался в сердцах музыкой освобождения, света, надежды. Во всяком случае, так рассказывали очевидцы…
Ровно на нулевом километре, чуть не доехав до Пушкинской, «Иж» растаял.
Будто выключили его.
К отметке нулевого километра подошла молодая женщина с ребёнком.
– Мама, куда пропал мотик? – спросил малыш, озираясь.
Мама пожала плечами.
– Уехал, сынок. Уехал.
– А он вернётся?
– Обязательно, мой хороший, – сказала мама, нащупала в кармане свечу и крепко сжала её. На счастье.
* * *
Кузьмин примчался на плотину через два часа после события, когда тело уже увезли и разъехалась полиция. Под мышкой он держал здоровенные кусачки, из тех, что зовут болторезами.
– Чтобы и духу этой гадости здесь не было, – объяснил он главреду. – Откушу и в пруду утоплю. И пусть кто-нибудь скажет, что я вещдок угробил.
Главред стоял на набережной и умиротворённо обозревал горизонт.
– А нету гадости, – протянул он лениво.
– В смысле?
– Пять рублей, – сказал главред.
– Задолбал! – рявкнул Кузьмин.
Он бросился на плотину, пробежал по тротуару, осмотрел перила, едва не обнюхал их – и встал. Помахал издали главреду болторезом. И не спеша вернулся.
– Представляешь – отпустило.
– Почему я не удивлен?
– Так где?…
– Ветром сдуло, – сказал главред. – Испарилась. Ушёл наш песик – и гайку с цепью аннулировал. Странно, что ты не догадался. Плохо верил, значит.
Кузьмин посмотрел на свой металлорежущий инструмент.
